_ag^n

Информационные технологии не только обеспечивают более об­ширный доступ к правительственной информации, они также делают возможными онлайновые формы гражданского участия. До эры Интернета базовая коммуникативная задача сбора инфор­мации требовала консультаций с известными и приглашенными лицами через процедуры коллегиальных рецензий, договорных пра­вил, общественных собраний и слушаний. Законом об электронном правительстве конгресс узаконил электронную выработку регули­рующих норм, чтобы перевести процесс публичного комменти­рования в Сеть для «улучшения качества федеральных норматив­ных актов»37. Хотя 30 агентств па тот момент уже использовали Интернет для уведомления о своей регулирующей деятельности и предоставления доступа к электронным версиям релевантных до­кументов, это решение консолидировало их активность и затраты (а следовательно, и власть) вокруг одного централизованного сайта (www. regnlations. gov) под контролем Административно-бюджет­ного управления. Однако оцифровка процедур гражданского уча­стия не сработала. Укрупнение без общих стандартов свело кон­тент к меньшему общему знаменателю. Сайт всего лишь публикует

проекты актов и дает возможность нажать кнопку «кликни здесь, чтобы прокомментировать». Участие онлайн, таким образом, ска­тилось до формата «прочти и отправь спам», взамен требуемого «прочти и прокомментируй»38.

Как замечает исследователь окружающей среды из Йеля Дэн Эсти:

«Перспектива кибердемократии с хорошо информированными и вовлеченными массами может открыть дорогу спаму, дезин­формации и диалогу между невеждами, чтпо понизит ценность осмысленного обсуждения. Высказывание большего количества мнений скорее приведет к хаосу ц неразберихе, а не к выработке решений более высокого качества. Даже если кто-то из участни­ков процесса по-прежнему будет в него вовлечен, поток инфор­мации может привести к узко акцентированным решениям, уделяющим мало внимания более широкому контексту альтер­нативных подходов»*9.

Сеть упростила для машин, или ботов (а не для людей), процесс отправки электронных писем, продолжающих заваливать агент­ства бесполезной информацией. Федеральная комиссия по связи получила миллион комментариев в ответ па предложение о посла­блениях в стандартах совместной собственности на вещательные точки. Полмиллиона посланий пришло в ЕРА в связи с ее предложе­нием по ртути, сотни тысяч — в Службу лесов США после публика­ции положения о строительстве дорог на неосвоенных территориях (это несмотря па факт, что Служба лесов имеет предписание о за­прете общественной совместной работы и открытого участия)40, В ходе ревизии сайта regulations. gov в 2003 г. Главное контроль­ное управление установило, что он не смог наладить постоянный приток полезных комментариев41. Внедрение повой технологии не изменило прежних моделей42. Удивительным образом появление электронного комментирования только увеличило объем бумаж­ных документов. Некоторые верят, что заполнение пустот па столе регулятора повышает шансы быть услышанным.

Хотя электронная форма делает комментирование проще, ме­шанина комментариев на regnlations. gov никак не организована

и не отсортирована по каким-либо поисковым критериям. Коммен­тарии не осмыслены; они не отвечают друг другу (в большинстве случаев комментаторы не видят чужих замечаний), а являются одноразовым актом коммуникации между гражданином и агент­ством. Ничто в организации этого процесса не способствует инфор­мированному участию или привлечению тех, кто еще не участвует в процессе.

Администрация Обамы начала реформы для повышения эффек­тивности и продуктивности процессов выработки регулирующих положений. Вне правительства, особенно в научных кругах, полу­чили популярность новаторские предложения о переосмыслении регулирующей деятельности, что заставляет некоторых говорить о новом Новом курсе43. Но даже эти люди обычно отводят инфор­мационным технологиям незначительную роль в осуществлении реформ — для создания новых площадок обмена общественным опытом.

Дэвид Шопброд, пионер в области природоохранного законо­дательства, который выступает против избыточной регули деятельности государства в вопросах, касающихся окр среды, приводит в качестве примера традиционный петехполо- гический подход к реформе. Словно современный Торо[5], он жи­вет па ферме к северу от Нью-Йорка и пишет книги, газетные колонки и прочие филиппики против политики ЕРА44. Возможно, годы бурных судебных разбирательств с Национальным советом по охране ресурсов научили Шонброда убедительно рассказывать о производителях яблок и сидра, западных заводских рабочих и даже вашингтонских бюрократах, доказывая необходимость экологической реформы. Вместе с коллегами Шонброд запустил поддержанную обеими партиями инициативу, получившую на­звание «Разбор завалов: Природоохранное законодательство для XXJ века»45.

«Разбор завалов» — это ряд предложений (а также конфе­ренция и книга), призывающих к уничтожению официальных

ограничений, которые мешают межведомственному подходу, и к передаче регулирующих полномочий на тот уровень (феде­ральный, региональный или местный), где каждая экологическая проблема будет внимательно рассмотрена. Кроме того, проект призывает больше доверять рыночным механизмам, таким как система продажи квот па выбросы, что сдерживает загрязнение вод. Но большинство этих предложений не учитывает новую роль гражданских экспертов в процессе выработки природоохранной политики.

Похожим образом и специалисты по природоохранному праву Ангус Макбет и Гэри Марчант предлагают, чтобы ЕРА восполняло свой информационный дефицит с помощью Совета научно-тех­нических исследований и Института научной экспертизы46. Эти новые административные единицы, по их мнению, будут действо­вать лучше научно-консультативных советов ЕРА, которые в на­стоящий момент рассматривают научные основания, использован­ные в решениях агентства, после того как предложения были уже

составлены. Макбет и Марчант хотят, чтобы ученых привлекали л#4®' на более раннем этапе процесса, привнося в него больше науч­ной информации о воздухе и воде, рыбе и диких животных, ток­синах и пестицидах, флоре и фауне, и лучше в начале, чем в конце цикла принятия решения. Хотя более ранний доступ к информации не принесет ничего, кроме пользы, предложение об организации еще одного агентства для проведения научных экспертиз не учи­тывает существующих проблем с коллегиальными оценками, до­говорными правилами и традиционными консультациями. Макбет и Марчант просто копируют те же формы закрытых процессов, ко-

торые уже сейчас ограничивают участие горсткой представителен научного сообщества, вместо того чтобы привлекать большее число экспертов.

Кэсс Сапстейн, наоборот, приветствует роль информационных технологий в реформе регулирования. В «Ипфотопии» (Infotopia) Санстейп предлагает использовать опыт «рынков предсказаний» для создания рынков решений47. В отличие от традиционных го­лосования и опросов, такие рынки требуют от участников под­креплять свои предположения ставками (обычно используя игро­вую валюту или систему очков)4а. Эти вероятностные механизмы

не всегда точны, хотя и представляют собой один из способов получения ответов от большого числа людей для создания ип - формационной основы принятия масштабных решений. Такие механизмы прогнозирования могут также подстегнуть совместную работу и общение, вовлекая разных людей в процесс предсказа­ния49. Бизнес использует онлайновые механизмы предсказаний для сбора информации нужной для принятия решений. Напри­мер, Биржа предсказаний Айовы успешно предсказала результаты президентских выборов, а биржа предсказаний Hollywood Stock Exchange хорошо предсказывает номинантов лОскара»50. Проект MediaPredict компании Simon and Schnsier также является биржей предсказаний, где читатели высказывают свои мнения о том, какая рукопись станет бестселлером"1. Сайт Kluster предлагает пользо­вателям не только открывать свои проекты, по и «инвестировать» в них, делать ставки па их успех — другими словами, предсказывая их успешность, создавать фьючерсный рынок для продвижения хороших идей^к

Если применить практику рынков предсказаний к выработке регулирующих положений, граждане будут прогнозировать вероят­ность или риски тех или иных событий, а агентства смогут исполь­зовать эту информацию для выбора возможных решений. Матема­тически эти рынки ставок так же точны, как и другие механизмы прогнозирования (особенно если учесть выводы социопсихолога Филипа Тетлока, который утверждает, что профессионалы от по­литики не очень хороши в таких предсказаниях)53. Рынки ставок, похоже, хорошо себя проявляют, снижая неопределенность при вы­боре между конкретными вариантами. Иными словами, их можно использовать для предупреждения больших ошибок.

Группа «Разбора завалов» и Кэсс Санстейн, в частности, пред­лагают гибкую стратегию работы с недостатками консультативных процедур. Многие из выдвинутых ими предложений могут привести к существенному улучшению существующих практик. Однако эти инновации, которые опираются па официальные юридические ре­шения, не учитывают возможность использования информацион­ных технологий для установления связи между знаниями отдельных людей и агентствами или для координации независимой деятель­ности сетевых групп, учитывающих приоритеты правительства,

но находящих решения на стороне. Они не принимают в расчет знания, которые можно использовать на благо агентства. Биржи предсказаний видят в людях участников процесса, просто нажи­мающих кнопку и не имеющих специальных знаний. Они могут реагировать, а не действовать, критиковать, а не предлагать новые решения.

Эти и другие сторонники нового Нового курса предлагают ин­тересные рыночные решения, по их взгляды на роль агентств кон­сервируют экспертократический подход и сводят гражданское уча­стие только к двум формам: закрытым процедурам для небольших групп либо массовым консультациям. Даже реформаторы верпы принципу, который политический философ Роберто Унгер называет «институциональным фетишизмом», поскольку верят, что только отдельные известные «эксперты» способны оценить научные зна­ния, тогда как «граждане» могут лишь выражать свои мнения54. «Возможно, лучшее, на что мы можем надеяться, — пишет другой комментатор, — это мягкий патернализм, который будет с ложечки скармливать публике упрощенные версии решений, найденных квалифицированными экспертами, и только после того, кац эти решения будут найдены»55.

Мнимые реформаторы забывают учесть тот факт, что лю­бители владеют выдающимися знаниями и опытом. Неправи­тельственная публика включает «экспертов», и их компетенция принимает множество различных форм, включая научную, эко­номическую, математическую. Они могут предоставлять и про­верять информацию для процесса принятия решения и делать это своевременно. Реформаторы, похоже, считают, что «существует огромное количество научных данных, для критики или суждения о которых образованный дилетант не располагает достаточной подготовкой»56. Но ведь Интернет способен помочь агентству управлять процессом участия экспертов. Те же самые идеи мо­гут стать более эффективными и действенными, если присовоку­пить к ним технологии. Innocentive, компания, которая передает фармацевтические и биохимические задачи па суд онлайновой сети ученых, теперь начала делать то же самое с проблемами государственного сектора, привлекая к их решению широкую сеть экспертов.