Эта история произошла с одним моим другом. Давайте назовем его Джек (хотя его зовут Брайаном). Он и его жена работали в компании Marsh & McLennan, крупнейшем страховом брокере в мире. Это была всеми уважае­мая фирма с рыночной капитализацией более $20 млрд и доходом свыше $12 млрд — не какая-нибудь стартап-компания с неопределенным буду­щим, а любимец Уолл-стрит — неоспоримый лидер. С годами Джек и его жена накопили много акций Marsh, которые они не спешили продавать.

Как-то в 2000 г. Джек спросил меня, что я думаю по поводу их финан­сового положения и такого большого количества акций Marsh в их порт­феле. Я ответил, что, хотя не считаю, что в ближайшем будущем Marsh выйдет из бизнеса, не стал бы держать весь свой капитал в одной компании. Работники Enron, MCI и Lucent не могли предположить, что их пенсионные накопления исчезнут, даже за несколько месяцев до банкротства своих ком­паний. Хотя вероятность того, что Marsh обанкротится, была очень и очень маленькой, низкий уровень риска не оправдывал отсутствия диверсифика­ции в инвестиционном портфеле этой семейной пары, особенно учитывая, что доходы обоих (зарплата) тоже зависели от Marsh. Джек выслушал меня и согласился с моими доводами. Однако он посчитал все это несрочным и, по­грузившись в ежедневные заботы, ничего не предпринимал до тех пор, пока...

Несколько лет спустя, в один прекрасный солнечный день (по крайней мере он был солнечным в моей части Денвера) я ехал на работу, когда мне позвонил Джек и спросил: «Ты слышал, что случилось с Marsh & McLennan?» Я ничего не знал. Джек объяснил, что Элиот Спитцер (в то время гене­ральный прокурор штата Нью-Йорк) начал судебный процесс против Marsh, обвинив компанию в нечестном предложении цены. По мнению Спитцера, Marsh нарушала интересы своих клиентов, когда взимала с них (часто скрытые) «встречные комиссионные». После этой новости акции Marsh упали почти вдвое, так как значительную часть прибыли компания получала за счет таких комиссионных.

В финансовом сообществе начали поговаривать о банкротстве. К моему удивлению, Джек был очень спокоен (учитывая, что на тот момент акции Marsh составляли все его активы) и спросил, что, по моему мнению, он и его жена должны делать с акциями.

В подобной ситуации, когда, казалось бы, рушатся небеса, вы долж­ны оценить вероятность различных вариантов развития событий. Бан­кротство Marsh, которое еще за день до иска казалось немыслимым, вдруг стало потенциально возможным. По крайней мере его вероят­ность выросла с одного случая на миллион до не менее отдаленной, но вполне реальной цифры. Задолженность компании была не очень высокой — около 30% от совокупных активов, однако без «встречных комиссионных»[14] (будущее которых было неопределенным, и на их долю приходилось почти 100% валовой маржи) Marsh стала бы если не совсем, то почти убыточной. Кроме того, ситуация с этой компанией отдаленно напоминала фиаско Arthur Andersen, в которой судебный процесс при­вел к массовому оттоку клиентов и ликвидации компании. Поскольку обе фирмы работали в сфере интеллектуальных услуг и доверительных операций, они похожи.

Если бы в инвестиционный портфель наряду с акциями Marsh входили еще 15-20 бумаг, то незначительный риск банкротства этой компании (худший из сценариев) был бы одним из рисков в портфеле с соответ­ствующим распределением вероятностей осуществления. Однако теория не говорит нам о том, что в ситуации, когда риск с низкой вероятностью осуществления является крайне нежелательным (а банкротство Marsh было крайне нежелательным для Джека), инвестор начинает воспринимать его как гораздо более вероятный вариант развития событий.

Портфель Джека был недиверсифицирован, и он не мог себе позво­лить считать банкротство Marsh всего лишь одним из рисков с низкой вероятностью осуществления, поскольку последствия банкротства были для него крайне нежелательными.

P. S. После нашего разговора Джек с большими убытками продал значительную часть своих акций. Как раз в то время, когда против Marsh был начат судебный процесс, Джек собирался покупать новый дом, но ему пришлось расторгнуть договор. Он потерял большую часть первоначального взноса и был неуверен, что в будущем вместе с же­ной останется на своей работе. К счастью, никто из них ее не потерял. Несколько месяцев спустя Джек перешел в другую компанию (на более высокую должность), чтобы диверсифицировать источники своих до­ходов (к тому же условия работы в Marsh были не такими, как прежде). Готов поспорить, что Джек больше никогда не будет так легкомысленно относиться к диверсификации.