Рожденные свободными. Дети одной судьбы

Транспортировка ссыльных в Австралию продолжалась до 1868 года. За это время сюда прибыло свыше 160 тысяч человек, из которых около трех тысяч были не уроженцами

Британских островов. Они были жителями британских ко­лоний, разбросанных по всему миру.

Креол Джордж Хоуи, прибывший со своим пятилетним сыном, открыл первую типографию и основал первую в Ав­стралии газету — Sydney Gazette. Француз Франсуа Джирард преподавал бальные танцы и открыл кафе, в котором про­давал горячие французские булочки. Джон Цезарь — «черно­кожий гигант» — был транспортирован из Англии, несколь­ко раз бежал из-под стражи, стал лесным разбойникохм... Все эти люди исповедовали разные религии, среди них были христиане, иудеи, мусульмане, буддисты...

По прошествии двенадцати лет со дня основания колонии официальным лицам в Лондоне было доложено, что в колонии родилось девятьсот пятьдесят восемь младенцев, из них около половины — сироты или дети, брошенные родителями. Эти опаленные солнцем выносливые маленькие создания с тем­ным загаром напоминали заблудившихся котят, сбившихся в кучу, чтобы выжить. Они нуждались друг в друге, они были друзьями по несчастью. Это был особый клан, члены которого могли постоять друг за друга. Многие из уличных детей жили рядохм с детьми аборигенов. Играя с ними, белые дети учились не страшиться буша, а понимать его и жить в нем. Они знали, как из коры дерева сделать веревку, как из кореньев и листьев приготовить еду, как тенью передвигаться по лесу, как строить каноэ. Они были отличными бегунахми, пловцахми, наездника­ми, лазили по деревьяхм не хуже самых проворных животных, дрались и со знанием дела матерились, если кто-либо задевал их на улице. Они были фанатахми спорта, предпочитая бокс всем другим видам.

Вскоре поселенцы стали называть родившихся в колонии детей карренси* — «дети валюты», сравнивая их с грубой, плохо отчеканенной, местной австралийской валютой.

Карренси — от англ, currency — валюта.

Правившего в то время губернатора Кинга «ужасала перспектива вырастить поколение, которое унаследует на­клонности их ссыльных родителей». Позже он был поражен тем, что наиболее морально устойчивой группой в колонии были именно первые дети, родившиеся здесь. Феномен этот можно объяснить по-разному, например тем, что карренси были прекрасно осведомлены о том, как неприятно попа­дать в руки властям и насколько безопаснее быть всегда «чис­тыми».

Карренси как свободным гражданам всегда охотно предо­ставляли работу, которой был здесь непочатый край, и в от­личие от их сверстников в Лондо­не — таких же уличных мальчи­шек и девчонок — им не нужно было воровать для того, чтобы выжить. Здесь, в Австралии, дети старше двенадцати лет уже офи­циально считались взрослыми.

В 1810 году открылась первая в колонии школа, а для работаю­щих детей были открыты так­же и воскресные школы. Вскоре около половины детей колонии самого разного возраста уже учи­лись. Бывали случаи, когда трех­четырехлетние дети садились за парты. Интересен тот факт, что в процентном отноше­нии в Австралии в то время было больше детей, владеющих основами арифметики, правописания и навыками чтения, чем в Европе.

Дети, прошедшие «школу буша», вобрали в себя все, что могли дать две столь разные цивилизации, столкнувшие­ся нос к носу на краю земли. Приезжие англичане отмечали, что карренси «...надменны, самоуверенны, нетерпимы к чу­жим советам, дерзки и безумно патриотичны. Они готовы

драться до последнего с каждым, кто посмеет усомниться в том, что находится в самом прекрасном месте на земле».

Британские офицеры подтверждали:

«Обстоятельства, при которых их родителям пришлось прибыть но эту землю в кандалах, сделали их не смиренными, а, наоборот, са­мыми гордыми людьми на земле. Они вольнодумны до высокомерия, свободны и полны энтузиазма. Они собираются вместе и, сидя вокруг костра, рассказывают друг другу истории, питающие свободный дух анархизма».

Пьянство среди карренси не уважалось, а их честность во­шла в поговорку. Выросшие под прикрытием клана себе по­добных, где они делили дружбу, которая была ключом к вы­живанию, они презирали британское разделение на социаль­ные классы, презирали богатых землевладельцев, а также сво­бодных поселенцев, которые, еще не успев сойти с корабля, уже получали от власти участок земли под ферму. Карренси считали эту землю своей по праву рождения. Они скитались по стране в поисках перемен и очередного заработка, редко задерживаясь на одном месте больше года. Их можно было встретить на самых отдаленных скотоводческих станциях, где заработки были больше и где было меньше иммигрантов, которых они недолюбливали.

Обычно карренси скитались парами. Считается, что эти постоянные переезды с места на место с пожитками сформи­ровали уникальный австралийский образ свагмена — непо­седливого парня, судьба которого — одинокие тропы буша вдали от цивилизации. Буш для него — друг и дом родной, цивилизация — тюрьма...