то миллионов долларов были суммой астрономической. По ны­нешним меркам Уильям Уолдорф считался бы миллиардером. Ка­залось, следуя логике практицизма, ему надлежало след в след шагать по стопам предков. Но на этом персонаже асторовская «машина для изготовления денег» дала сбой. Через несколько месяцев после смерти отца, едва вступив во владение наследством, Уильям с женой Мэри и четырьмя детьми покидает Соединенные Штаты и переезжает в Анг­лию. Существовало по крайней мере две причины этого неординарно­го поступка — ненависть к рутинному бизнесу и конфликт со всевлас­тной теткой Каролиной.

Получив юридическое образование, он, в нарушение всех семейных традиций, нырнул в политику: в двадцать девять лет— член Ассамблеи штата, а затем и сената. Дважды боролся за место в Конгрессе, и оба раза
проигрывал. Но был замечен «наверху». В 1882 году президент Честер Артур назначает Уильяма послом в Италии, которая станет для него не только «стра­ной пребывания», но и местом действия нескольких исторических повестей, сочиненных после отстав­ки. Сложная комбинация политики, литературы и манхэттенской недвижимости показалась Астору маловероятной, а тут еще шокирующая тетина ак­тивность.

По всем канонам «табели о рангах» лидировать в свете должна была не стареющая Каролина, а его молоденькая жена. Но после нескольких без­успешных попыток организации «параллельных» домашних вечеров стало ясно, что конкурентку не потерпят, власть узурпирована навсегда. В 1890 году публике было объявлено, что Мэри и Уиль­ям Астор, обеспокоенные сообщениями прессы об участившихся случаях похищения детей, всем семейством уезжают из страны. Ближе к истине была его фраза, обле­тевшая страну и вызвавшая всеобщее негодование: «Америка — непод­ходящее место для пребывания истинного джентльмена». Напоследок племянник подготовил злыдне-тетушке сюрприз. Вы еще не забыли, читатель, об архитектурной доминанте Нью-Йорка? Уильям Уолдорф снес свой дом на Пятой авеню и на его месте построил одиннадцати­этажное здание фешенебельного отеля, без долгих размышлений на­званного им «Уолдорф». Возникший здесь непереносимый шум, про­изводимый посетителями и экипажами, заставил жившую в соседнем доме Каролину сделать ответный ход. Она переехала в другой дворец неподалеку, а от сына Джона потребовала возвести «стенка в стенку» собственный отель (уже шестнадцатиэтажный), назвав его, также без излишней выдумки, — «Астория». У двоюродных братьев хватило рас­судительности договориться о совместном использовании двух зданий под общим названием «Уолдорф-Астория». Огромный отель (тысяча триста номеров) просуществовал три с лишним десятка лет, пока не был разобран, чтобы уступить в 1931 году место небоскребу «Эмпайер Стейт Билдинг».

С чего четвертое поколение Асторов начало новую жизнь? Правильно, с недвижимости, но только уже на европейский манер. Было приобрете­но два старинных замка, поскольку подрастали двое сыновей, а какой же английский аристократ может обойтись без собственного замка? Один из них, на Темзе, напоминавший итальянское палаццо и, видимо, вызы­
вавший ностальгию у бывшего посла, именовался «Кл и веден». Название второго, «Хевер», что в графстве Кент, уже принадлежало истории, при­чем древней и кровавой: в XVI веке им владела Анна Болейн, вторая жена короля Генриха VIII, обезглавленная ревнивым супругом. Реконструкция обоих жилищ обошлась в десятки миллионов долларов, но Уильям У. Ас - тор, американско-английский богач, хорошо понимал, что такое надеж­ное вложение средств.

Тяга к перу не оставляла его. Он последовательно приобрел несколько журналов либерального толка, быстро превратив их в рупоры жесткого консерватизма, который станет политической приверженностью всех ан­глийских Асторов. Самым значительным приобретением была популяр­ная газета «Observer» («Наблюдатель»), до наших дней принадлежащая членам семейства. В собственных статьях Уильям не упускал случая пок­ритиковать обычаи своей заокеанской родины и характер ее жителей. Но­вое же отечество королевской властью оценило заслуги Астора званием виконта. За несколько лет до его смерти пришло известие о гибели амери­канского двоюродного брата-антагониста. Никакой публичной реакции Уильяма не последовало.