не трудно говорить о Кардиологическом фонде Ларри Кин­га, несмотря на то что именно его существование дарит мне одни из самых удивительных переживаний в жизни. Все это оттого, что люди подходят ко мне и говорят: «Я был на презентации вашего фонда. Вы делаете столько добра. Вы просто должны гордиться со­бой». И дело не в том, что эти слова приводят меня в смущение. Мне просто кажется, что я их не заслуживаю.

Что же я сделал? Идея Кардиологического фонда родилась из одного простого вопроса, и даже не я его задал.

Этот вопрос возник за столиком в ресторане Дюка Зейберта при­мерно через полгода после того, как мне была сделана операция на сердце. Это было в 1988-м. Кто-то спросил у меня, как работа­ет мое сердце, и, когда я ответил, что прекрасно, меня спросили: «А сколько стоит такая операция?»

«Понятия не имею, — честно ответил я. — Это входит в мою страховку».

Но этот вопрос заставил меня задуматься. Сколько действитель­но стоит такая операция и что же делать тем, у кого нет такой стра­ховки? Кардиохирургия — вещь для избранных. У вас может быть тяжелая блокада сосудов, но далеко не все страховые компании го­товы оплатить необходимое лечение. Вы ведь не обязаны ложить­ся на операционный стол. Можно правильно питаться, заниматься спортом. Оплатить кардиохирургические процедуры вам могут лишь в одном случае — при инфаркте. Только тогда вам сделают операцию, если в этом будет необходимость.

Когда я впервые заговорил об этом на радио, я сказал, что мы должны считать трагедией тот факт, что необходима организация, подобная Кардиологическому фонду Ларри Кинга. Такой фонд был бы не нужен, живи мы в Израиле, Швеции или Англии. Мы —

единственная развитая страна в мире, в которой нет государствен­ной программы медицинского страхования. Я не сомневаюсь, что такая система — истинно христианское дело. И совершенно убежден, что каждый человек обладает правом на здоровье, точно так же как правом на речь.

Так что я собрал друзей, и мы организовали сбор денег в выс­шей школе в Балтиморе. К нам пришел великий квотербек Джон­ни Юнитас. И Томми Ласорда. Местный магазин провел показ мод. Я сказал речь. Многие смеялись. Томми тоже выступил и говорил очень проникновенно. Мы выручили примерно сто тысяч долларов.

Первое, что мы сделали, — оплатили операцию тренеру одной из католических школ. Проблема была в том, что он не работал в школе на полную ставку. Поэтому страховки, которая положена учителям, у него не было. Прелесть истории в том, что тренер вы­здоровел и у него родился сын. И он назвал его Ларри.

Мы пригласили этого тренера на вторую акцию по сбору денег, которая проходила в Вашингтоне. Для человека, которому спасли жизнь, совершенно естественно желание подняться и поблагодарить самыми искренними словами. Но что я сделал такого, чтобы помочь ему? Я всего лишь не знал, сколько стоила моя операция на сердце, а потом пришел в школьный спортзал и отмочил пару шуточек. По­нимаете теперь, почему я чувствую, что не заслужил этих похвал?

Давайте взглянем надело непредвзято. Что такого великого я сде­лал? Со мной случился инфаркт в приемном покое скорой помощи, и меня спас доктор Ричард Кац. Мне понадобилась операция, и ее провел доктор Уэйн Айсом. Я основал фонд. Кац присоединился к нам и связал нас с клиникой Университета имени Джорджа Вашингтона. Потом к нам присоединился Айсом с Нью-Йоркским пресвитериан­ским госпиталем. Теперь у нас были прекрасные доктора и прекрас­ные больницы, а я для этого всего-навсего курил по три пачки в день на протяжении почти 40 лет, ел жирные бараньи отбивные, а потом явился в больницу, жалуясь на боль в груди.

Вначале почти все средства Фонда поступали от наших еже­годных презентаций. Марвин Хамлиш1 играл на фортепиано. Вик

Композитор («Информатор», «Фрэнки и Джонни», «У зеркала два лица», «Трудности перевода» и др.).

Дэмон1 пел. Дон Рикле блистал со своими шуточками. Рядом с ними я чувствовал себя недостойным. Того, что говорил обо мне Рикле, я никак не заслуживаю.

Однажды он представил меня так: «И не надо все время стоять, не такой уж ты и большой человек».

Рикле поедает мои бифштексы вот уже 50 лет. Помню, как я по­знакомил его со своей матерью. Это было в Майами. За нашим сто­ликом сидел еще Сидни Пуатье[98] [99]. Моя мать восхищалась: «Какой ми­лый молодой человек!» Но тут появился Рикле и заявил: «Господи, Ларри, ты тусуешься с кем попало!»

И продолжил: «Сидни, хорошо, что ты здесь. Не хочется тебя на­прягать, но, кажется, все кончилось». А потом, как всегда в таких случаях, в притворном ужасе оглянулся на оркестр и вопросил: «Он что, собирается лезть на сцену?»

На одну из презентаций Фонда пришел управляющий Morton’s Steakhouse. Он весил примерно три сотни фунтов. Рикле сказал ему: «Я должен бы попросить вас встать и представиться публике, но, увы, наш крановщик сегодня заболел».

В другой презентации был Синбад[100]. Он встретился на сцене с Джонатаном Тишем, управляющим сети отелей Lowes. Синбад сказал ему: «У вас хороший отель. Замечательные номера по пять­сот долларов за ночь. Свежие простыни. Мягкие подушки. Но пять баксов за “Сникерс”? Это перебор!»

Ведущим одной из презентаций был Дик Чейни[101]. Я помню, как он вел себя, когда узнал, что ему требуется операция на сердце. Он при­сел со мной рядом на лестничной площадке «Супердоума» в Новом Орлеане, где проходил съезд республиканцев в 1988 году.

«Расскажи, что со мной будет, — попросил он. — Только не упу­скай ничего, ни одной мелочи».

Джордж Скотт1 позвонил мне накануне операции. Он играл ге­нерала Паттона в одноименном фильме. Как же он был хорош там! Тверд, как скала. Но, открою секрет, операция на сердце напугала его чуть ли не до смерти. Звонил мне и Энтони Куинн[102] [103], тоже желав­ший узнать, что ему предстоит. Я как-то очень быстро стал экспер­том по кардиохирургии. Это именно тот случай, когда спрашиваешь себя: а что это я здесь делаю? Что делает на презентации Кардио­логического фонда простой парень Ларри Зайгер? Разве он может петь со Стиви Уандером Ebony and Ivory[104]? Мой сын Чанс танцевал с Джеймсом Брауном[105]. Список знаменитостей, принимавших уча­стие в наших шоу, поражает. Селин Дион. Глэдис Найт. Род Стюарт. Рики Мартин. Сил. Тим Макгро. Льюис Блэк. Марк Энтони. Тони Беннет. Шанья Твейн. Дана Карви. Колби Кэллет. Майкл Болтон.

На одной из презентаций фокусник Джо Рамано показал новый фокус: сделал так, чтобы в зале пошел снег. Там не было никаких ап­паратов. Он просто создал снег из ничего. Никто до сих пор не видел ничего подобного.

По мере роста нашего фонда я мог уже шесть-восемь раз в год звонить людям, не имевшим страховки и средств на операцию, и со­общать, что фонд готов оплатить их операцию. Это так прекрасно — слышать дрожь в голосе собеседника, который не может поверить тому, что услышал.

Я думал, что будет замечательно, если мы сможем оплачивать по 20 операций в год. Можно ли желать большего? А потом пришел Ларри-младший. До этого он занимался делами компании Intuit. Мы взяли его в свою команду.