Роберт (это его ненастоящее имя) — успешный бизнесмен с отличным образованием и превосходным чутьем. Он с нуля построил процветающий многомиллионный бизнес и неплохо заработал на недвижимости, вкла­дывая в нее деньги в трудные времена, когда никто не решался и близко подойти к домам и квартирам.

Роберт настолько разбирался в акциях, чтобы понять, что у него нет ни времени, ни навыков, ни опыта для управления своим инвестиционным портфелем. Он поручил это другим — нашей фирме. Однако Роберт был не обычным клиентом, а старым другом моего партнера.

Это случилось в начале 1990-х гг. Наша фирма многое сделала для Роберта. В 1999 г. фондовый рынок сошел с ума, и NASDAQ резко взлетел до 5000 пун­ктов. Акции интернет-компаний росли вдвое примерно каждые три месяца. Однако наши «старомодные» и «скучные» акции, название которых не закан­чивалось на. сот и которые генерировали значительные денежные потоки, торговались с очень привлекательными коэффициентами Р/Е и не менялись в цене. Роберт не возражал, что доходность его портфеля отстает от средне­рыночной. Он нанял нас для инвестиций, а не для спекуляций. В 2000 г. наше терпение было вознаграждено: стоимость инвестиционного портфеля Роберта существенно выросла, когда акции дотком-компаний резко упали. Окончание. сот превратилось из актива в пассив, а старомодные акции, генерирующие денежные потоки, снова вошли в моду.

В 2002 г. акции Роберта стоили уже $2 млн, и именно в этот момент рынок начал падать. На этот раз обрушение оказалось повсеместным, и спрятаться можно было, только переключившись на инструменты денеж­ного рынка. В определенный момент стоимость портфеля снизилась на 15% ($300 000), т. е. до $1,7 млн. Роберт позвонил инвестиционному менеджеру (своему старому другу и моему партнеру) и сказал, что ему не дают покоя убытки в его портфеле акций. Он объяснил: «Я знаю, что виноваты не вы, а рынок. И может быть, сейчас цены достигли дна, но я хочу продать ак­ции. То, что они падают, отравляет мне жизнь. Я не могу спать по ночам».

Мой партнер ответил, что этого не стоит делать. Но, дорожа 30-летней дружбой с Робертом, он предпринял слабую попытку убедить его остать­ся на фондовом рынке и не продавать акции. Однако Роберт абсолютно не хотел иметь дело с акциями, и в тот момент его было невозможно от­говорить. Мы подчинились. Я не знаю, состоялся ли тот разговор в день, когда курсы акций были самыми низкими за 2002 г., но точно знаю, что они были самыми низкими по итогам той недели. С тех пор цены значительно выросли.

Прошло несколько лет. Роберт и мой партнер (по-прежнему большие друзья) собирались на бейсбольный матч, и Роберт заглянул к нам в офис. Я как раз уходил в университет на занятия. Приветливо улыбаясь, Роберт поинтересовался темой лекции, которую я собирался читать. Как ни стран­но, она была посвящена поведенческим финансам. Роберт искренне заин­тересовался этой темой, и постепенно наш разговор свелся к его решению ликвидировать портфель акций в 2002 г. Роберт улыбнулся и сказал: «Я знаю, что продал портфель, когда рынок был на минимуме. Но я не мог больше терпеть. Меня это слишком сильно мучило. Не знаю, в чем дело, но, когда речь идет об акциях, я не могу мириться с тем, что теряю деньги. Я точно
знаю, что стоимость моего бизнеса и портфеля недвижимости тоже посто­янно колеблется. Но я не вижу эти цифры в газетах, не слышу о них каждый день по телевизору и не получаю от управляющей компании ежемесячные отчеты. Вдобавок ситуацию с бизнесом и недвижимостью я контролирую лучше». Когда я услышал эти слова, меня осенило. Хотя Роберт сформули­ровал все очень точно, я знал, что он упустил один очень важный момент.

Роберт попал в так называемую ловушку ментального учета (mental accounting trap). Мысленно он разделил свое имущество на несколько частей: акции, недвижимость, облигации и бизнес, а потом оценивал краткосрочную доходность каждого класса активов в отдельности, не учи­тывая их взаимосвязь в портфеле в целом.

Стоимость всего портфеля Роберта снизилась не на 15%, а лишь на 3%. Сейчас я объясню: на тот момент стоимость имущества Роберта составляла $10 млн. Его бизнес стоил не менее $4 млн, недвижимость (за исключением дома, в котором он жил) оценивалась примерно в $3 млн, около $1 млн было вложено в высококачественные краткосрочные облигации, и стоимость портфеля акций как раз снизилась с $2 млн до $1,7 млн. Таким образом, когда акции упали на $300 000, состояние Роберта уменьшилось всего на 3% ($300000 разделить на $10 млн). Более того, я считаю, что в тот год совокупное состояние Роберта, скорее всего, увеличилось, несмотря на уде­шевление акций, поскольку его бизнес быстро развивался, и стоимость не­движимости и облигаций, находящихся в его собственности, тоже выросла.

Роберт не учел, что эффективность инвестиций в акции следует оце­нивать в контексте всего портфеля. Здравый смысл подсказал ему, что ка­питал необходимо вложить в четыре не связанных друг с другом класса активов. Однако, попав в ловушку ментального учета, Роберт не увидел результаты, которые дала диверсификация. Инвестиционный портфель работал как положено, но для Роберта это не имело значения, так как его ошибочное восприятие искажало реальность.

Какой урок необходимо извлечь из этого примера? Ответ я позаимствую из прекрасной книги Гэри Бельски и Томаса Гиловича «Психологические ловушки денег»* (Why Smart People Make Big Money Mistakes, Simon & Schuster, 1999): «Каждое финансовое решение необходимо принимать, тщательно оценив его последствия для всего нашего имущества».