возвращался домой из библиотеки и нес девять книг. По край­ней мере так это сохранилось в моей памяти. На самом деле я не уверен, что книг было именно девять. Может быть, мне просто так кажется, потому что мне тогда было девять. А это я знаю точно, потому что точно помню дату — 9 июня 1943 года. В тот летний день я нес под мышкой внушительную стопку книг, потому что любил читать. Не знаю, что стало потом с этими книгами...

Перед нашим многоквартирным домом стояло три полицейских автомобиля. Мы называли их «жестянками». Не помню в точности, в какой момент я услышал крики своей матери. Но, когда я уже спе­шил вверх по лестнице, мне навстречу вышел полицейский. Он под­нял меня на руки, книги разлетелись.

Я не уверен, был ли знаком с этим полицейским. Но это вполне возможно. Долгое время, до того как началась война и отец от­правился работать на оборонный завод, он владел маленьким баром и закусочной по соседству. Все местные полицейские были его приятелями. Они любили моего отца, как и любого другого владельца бара с хорошим чувством юмора. У меня появилась собственная полицейская форма, когда я был еще совсем ма­леньким. С жетоном и дубинкой. Я изображал, что несу ночное дежурство.

Полицейский посадил меня в машину и сообщил, что мой отец умер. От сердечного приступа.

Я не плакал. Это я хорошо помню. Я был будто в тумане. Навер­ное, полицейский не знал, что ему делать. Он завел двигатель и по­вез меня куда-то. Мы колесили по улицам Браунсвилля и в конце концов оказались в кинотеатре.

Никогда не забуду фильм, который мы смотрели тогда, — «Бата­ан» с Робертом Тейлором в роли сержанта Билла Дейна. В фильме

рассказывалось о горстке американских солдат, которые пытались противостоять японскому вторжению на Филиппины.

Отряд сержанта Дейна должен был подорвать мост, чтобы оста­новить вражеское наступление. Солдаты гибли один за одним, пока не остались только сержант и еще двое. Первого подстрелил снай­пер. На второго бросился японский солдат, притворявшийся мерт­вым. Фильм заканчивался кадрами, в которых сержант Дейн рас­стреливал из автомата приближающихся японцев в последнем по­рыве героизма, и пули летели прямо в камеру.

Не помню, что я чувствовал, когда наконец оказался дома в тот день. Из памяти стерлось многое, что произошло в тот день. Точно так же, как и у моего младшего брата Марти. Ему тогда и было-то всего шесть лет. Но кое-что, связанное с этими события­ми, я все же помню.

Я не пошел на похороны. Я очень любил отца, но на похороны идти отказался. Я остался дома. Наверное, кто-то остался при­сматривать за мной, но я помню, что был один. Помню, что играл у подъезда, стуча мячиком по ступенькам.

Точно помню еще две вещи. Я больше никогда не ходил в ту библиотеку, и с тех пор вид полицейских машин около нашего дома заставлял мое сердце подпрыгивать. Если я видел хоть одну из них у подъезда, я бросался домой со всех ног в ужасе, что умерла

моя мать.