Всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею.

Монтескье

Ключевой момент для защиты заключается в понимании роли органов власти в развернутой атаке: если админресурс исполь­зуется как инструмент — это одна ситуация и тактика защиты. В этом случае «защита оглаской» и коммуникационные техно­логии наиболее эффективны и основная задача — перетянуть чиновников на свою сторону либо создать такие условия, когда им будет опасно и невыгодно продолжать оказывать давление на компанию и подыгрывать конкурентам.

Здесь мы говорим уже о другой ситуации, когда бизнес стал­кивается с самостоятельным субъектом и конечным заказчиком захвата — административными рейдерами. Речь идет, как пра­вило, о захвате компании либо каких-либо ее активов в интере­сах чиновников или аффилированных с ними структур. И в этом случае на первый план выходят GR-технологии, а пиаровские техники выполняют поддерживающую функцию. И здесь глав­ная задача — подключить в защиту бизнеса административный ресурс более высокого уровня.

В борьбе с административным рейдером нужно бить в глав­ное уязвимое место — статус госслужащего. В федеральной по­вестке, напомним, борьба с коррупцией (!). Поэтому «засветка» для коррупционеров очень нежелательна.

Ограничения: воевать нужно с конкретными фигурами, а не с системой. То есть если вице-губернатор или мэр пытают­ся захватить компанию, то упор должен делаться не на конфликт
между региональной администрацией и бизнесом, а на конфликт с конкретным коррумпированным чиновником. То же самое — если речь идет о борьбе с чиновниками федерального уровня[90].

Здесь эффективны «ударные» техники персональной дискре­дитации (психотехнологии, компромат, публичные коммента­рии «говорящих голов», занесение в «черные списки»), а также спецпроекты — «депутатский запрос» и, особенно, «беспокоя­щий опрос».

Поскольку основная задача PR-защиты в этом случае — рас­качать ситуацию вокруг противника и повлиять на позицию

вышестоящих инстанции, то коммуникационные каналы долж­ны быть подобраны соответственно: пул значимых «прогосу - дарственных» изданий («Российская газета», «Известия», «Пар­ламентская газета»). Если позволяют ресурсы — телевизион­ные передачи соответствующего профиля («Борьба за собствен­ность», НТВ, «Человек и закон», Первый канал).

Есть еще такая технологическая линия, описывать кото­рую в настоящей работе в деталях не представляется возмож­ным. Sapienti sat. Если говорить про подход в целом, то суть в том, чтобы соответствующие материалы на вашего против­ника (главное, чтобы была достоверная фактура) легли на стол лицам, принимающим решения. Это достигается посредством привлечения на свою сторону фигур из ближайшего окруже­ния (помощники, секретари). Есть еще другой вариант — через дайджесты публикаций в СМИ и аналитику, которую готовят для самого высокого уровня. Попадание в эти документы обе­спечивает высокую вероятность какой-то реакции и решений и является отдельной технологией.

За последние несколько лет были арестованы или уволены по по­дозрению в связях с рейдерскими структурами ряд вице-мэров и вице - губернаторов региональных администраций.

Многие мэры и главы районных администраций Московской об­ласти «засветились» в СМИ в контексте конфликтов вокруг земли и неоднократно обвинялись в рейдерских захватах. В апреле 2008 г. был арестован бывший заместитель губернатора Пензенской области Александр Пашков. Уголовное дело против чиновника связывали с его поддержкой действий ООО «Губернская энергетическая компания» (ГЭК). Следствие предполагало, что руководители ГЭК согласовыва­ли свои действия по рейдерским захватам госпредприятий с Алексан­дром Пашковым. По данным следствия, в 2005-2006 гг. руководители ГЭК обанкротили восемь энергоснабжающих государственных пред­приятий Пензенской области путем создания фиктивных задолженно­стей перед своей компанией. Затем ГЭК якобы скупала предприятия- банкроты по сниженной стоимости. Ущерб, нанесенный бюджету эти­ми действиями, следствие оценило в более чем 100 млн руб.1

Другой пример. В сентябре 2008 г. в Орловской области было воз­буждено уголовное дело в отношении заместителя мэра города, кото­рый вынуждал предпринимателя продать бизнес. Как сообщила Генро - куратура, дело было возбуждено «в связи с совершением им действий, направленных на прекращение арендных отношений с предпринима­телем и принадлежащими ему юридическими лицами с целью его по­нуждения к продаже принадлежащего ему бизнеса в пользу конкрет­ных лиц на заведомо невыгодных условиях»[91] [92].

Из лирических воспоминаний. Будучи еще студентом МГУ, в 1999 г. автор принял участие в первом масштабном бизнес-конфликте — между холдингом «МедиаМОСТ» и государством, интересы которого представ­ляла компания «Газпром-Медиа». Тогда группа студентов «с активной гражданской позицией» пришла в офис компании к пресс-секретарю холдинга Дмитрию Остальскому и предложила свою помощь. Никакого антикризиного штаба и, по-видимому, проработанного плана у оборо­няющихся не было. Журналисты уповали на поддержку народа и осуж­дение международного сообщества и на чудо, которого не произошло... Всю следующую ночь мы рисовали на простынях из общежития слога­ны в защиту свободы слова и НТВ. И ранним мартовским утром устрои­ли маленький митинг в защиту свободы слова и независимого телеви­дения возле офиса «МедиаМОСТа» в Большом Палашевском переулке. Приехали камеры других телеканалов. На стихийный митинг вышли

Марианна Максимовская и грустный Лев Новоженов: всех благодарили за поддержку... В телеэфире потом показали несколько сюжетов. Наи­вно тогда было думать, что это поможет. Не помогло. Но идеи, даже вне стратегии, были правильными. Просто в этой истории, как и по­том в деле «ЮКОСа», все решения были приняты сразу и бесповорот­но и повлиять на них уже не было возможности. Впрочем, в истории конфликтов бизнеса и власти есть немало примеров, когда грамотный пиар останавливал административных рейдеров. Кстати, даже для пер­вых лиц государства все-таки есть вышестоящие инстанции, с позици­ей которых им приходится считаться, — международное политическое сообщество, общественное мнение в западных странах.

В качестве специфической, но возможной для крупного бизнеса ситуации можно рассмотреть примеры, когда россий­ские бизнес-структуры попадают под удар административно­го прессинга в других странах. В этом случае нужно воевать как на территории противника, используя местные СМИ, так и выходить на международный уровень, вовлекая международ­ные суды и лидеров общественного мнения соответствующего уровня. В двух абзацах эту тему не раскрыть, но какие-то при­меры из практики привести можно.

В одной из стран СНГ в начале 2000-х гг. проходила приватизация значимого телекоммуникационного актива, причем при формальной открытости отдельные чиновничьи группы ставили задачу не пустить российских инвесторов в рынок.

Вот как описал этот коммуникационный проект его автор (стиль сохранен): «К нам обратились в последний момент. Нужно было в те­чение трех дней поехать в страну и перевернуть там информационное поле, через две недели там приватизация, а все местные СМИ орали, что иврагам (русским) за бесценок продается последнее”, инадо народ­ное достояние сохранить”. За это время мы находим людей, которые будут нам помогать. И рашпер подготовил тексты, мы на месте про­сто нарезали разных кусков, перефразировали и использовали как не­кий конструктор для сбора разных текстов. Нам дали список людей, с которыми мы можем контактировать, начинаем работать. Бук­вально через два дня нам удается добиться первых публикаций, через три уже наводняем эти СМИ информацией. Начиная с политических, молодежных, заканчивая местноязычными. Мы старались очень логи­чески обосновать свою позицию, что никто за большие деньги и не ку­пит, никому не надо. Что российский инвестор даст для развития структуры гораздо больше. Но главное, что местные СМИ на тот

момент были как Америка, когда туда приехал Колумб. Никто их тог­да еще не покупал. У нас была такса — 200 баксов за любую заметку в любом СМИ, в том числе и за телевидение. Но нам приходилось очень сильно конспирироваться, мы сняли какие-то там плохие номера в го­стинице на окраине, потому что нас предупредили об угрозе со сторо­ны местных конкурентов. Так совпало, что через неделю после нашей работы там как раз проходил саммит глав СНГ, и когда они приеха­ли, все передовицы уже пестрели заголовками: мол, российских инве­сторов притесняют. Мы нашли отставных министерских “шишек”, которые были обижены на правительство, но еще уважаемы в СМИ, и они комментировали ситуацию как публичные эксперты. Мы сделали интервью с ними, они выступили в поддержку открытой приватиза­ции. Практически выступили против линии, которую гнула власть. Закончилось это тем, что их президент позвонил в Кремль: “Ребят, мы все поняли. Можно закончить то, что у нас тут сейчас идет?”».