Время тревог...

Начало холодной войны. Большевики — это крокодилы.

Второе лицо писательницы Катарины Причард.

Шпионские страсти

Вторая мировая война позади, жизнь в Австралии налажива­ется. Страна далека от мировых катаклизмов — в ней почти нет безработицы, низкий уровень инфляции, высокие за­работки. И все же что-то волнует людей, что-то тревожит общество.

Там, за океаном, в Северном полушарии, разгорается хо­лодная война. Уинстон Черчилль предупреждает британ­цев, чтобы они «не забывал иу что большевики — это кро­кодилы». Премьер выступает со знаменитой «фултонской речью» — «лучше быть атомизированным, чем коммунизи - рованным», — которую принято считать началом холодной войны.

Поток иммигрантов из Европы, и особенно из Восточной Европы, несет в Австралию не только бациллы страха перед коммунизмом, но и лучшее понимание его брутальной при­роды. Китай становится «красным». В июне 1950-го вспыхи­вает корейская война, разделившая Корейский полуостров на два лагеря. Премьер-министр Австралии предупрежда­ет нацию, что коммунизм расползается по Юго-Восточной Азии и предстоит нелегкая борьба с силами, которые угро­жают благополучию австралийской жизни.

И вдобавок американская разведка, перехватившая шиф­ровку между советским посольством в Канберре и Москвой, предупреждает австралийское правительство, что в стране не только оперируют советские агенты, но, возможно, они внедрены даже во власть.

Естественно, что все это накаляет общество. А одним из кульминационных моментов, ставших своего рода запа­лом к холодной войне в Южном полушарии, становится дело российского шпиона Владимира Петрова, бывшего третьим секретарем советского посольства в Канберре, и его жены, Евдокии, тоже офицера советской разведки, работавшей шифровальщицей посольства.

Вообще, дипломатические отношения между Австралией и СССР были впервые установлены в 1942 году, на встре­че министра иностранных дел Австралии доктора Эвотта и его советского коллеги Вячеслава Молотова. Вторая ми­ровая война сблизила обе страны. Советский посланник от­правился в Канберру, а австралийский дипломат Вильямс Слейт — в Куйбышев, где тогда располагалось эвакуирован­ное советское правительство, опасавшееся, что Гитлер может захватить Москву.

Об уровне тогдашнего понимания австралийцами со­ветской системы и моральных качеств ее руководителей красноречиво говорят записи в дневнике австралийского дипломата. «Я восхищаюсь Сталиным, — писал мистер Слейт. — Он является одной из величайших личностей свое­го времени». О кровавом прокуроре Андрее ВышинскОхМ, из­вестном по шумным процессам 1930-х годов, тот же мистер Слейт писал: «...Дружелюбный, приятный, теплый в обще­нии человек...» Слава богу, что уже через четыре месяца этот «прозорливый» дипломат был отозван со своего поста. Впрочем, несколько позже советское посольство в Канберре тоже сотрясалось от приглушенного хохота, когда министр иностранных дел Австралии доктор Эвотт заявил, успокаи-

вая своих коллег по поводу советского шпионажа: «Я лично обратился к господину Молотову с вопросом, ведет ли Со­ветский Союз в Австралии разведывательную деятельность. И господин Молотов ответил мне: “Нет, не ведет”».

Вернемся, однако, к так называемому «делу о шпионаже Владимира Петрова», которое началось еще в конце Второй мировой войны. Благодаря радиоперехвату американцы установили, что японцам стали известны сроки будущих операций союзных войск на Соломоновых островах и в Но­вой Гвинее, а также численность войск коалиции в этом рай­оне. Дальнейшая расшифровка показала, что источником этой сверхсекретной информации, переданной в Токио, яв­ляется советское посольство в Австралии. Другими словами, советская сторона предала своих союзников и действовала в пользу врага.

С этого момента австралийские спецслужбы начинают внимательно следить за советскими дипломатами. В их поле зрения попадают не только посольские работники, но и не­которые деятели компартии Австралии, например весьма почитаемая в свое время советскими идеологами писатель­ница Катарина Причард — одна из основателей австралий­ской компартии, известная в шпионских кругах под кличкой «Академик»*.

Почувствовав, что «сеть» под угрозой, советская сторона отзывает ряд сотрудников посольства, а также резидента раз­ведки, работавшего под прикрытием корреспондента ТАСС. Вместо него в 1952 году в Канберре появляется новый тре­тий секретарь советского посольства — Владимир Петров с женой.

Катарина Причард (1883-1969) родилась на острове Фиджи. Ее первая книга «Пионеры» была опубликована в 1915 году и завоевала премию как «Лучший австралийский роман года», а трилогия — «Девяностые годы», «Золотые мили», «Крылатые семена» — была издана в СССР. Причард приветствовала суд над Синявским и Даниэлем и поддержала ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году.

Само собой разумеется, австралийская сторона понимала, что приехал не ангел с крылышками. Петров был подполков­ником КГБ-ГРУ[7], присланным координировать советскую разведывательную сеть в Австралии. Он сразу же попада­ет под плотное наблюдение агентов ASIO — австралийской контрразведки[8].

Первое, на что агенты обратили внимание, — это на то, что Петрову по душе австралийский стиль жизни и что он проводит немало времени в пабах и «не дурак выпить». Затем от новых местных приятелей Петрова поступает сообщение, что он совсем не «стальной чекист», как можно было ожи­дать, а скорее кандидат в перебежчики. С этого момента со­трудники ASIO начинают «работать» с Петровым.

Мотивы самого Петрова неоднозначны. По одной из версий, Петров предал свое родное ведомство по идей - ным соображениям — разочаровался в советской систе­ме. По другой — его попросту купили за смехотворную по сегодняшним меркам сумму. И наконец, есть третья версия. Только что умер Сталин, и Хрущев расстрелял ми­нистра КГБ Лаврентия Берию. Петров был человеком Берии и боялся возвращаться в СССР.

Как бы там ни было, но в апреле 1954 года Владимир Пе­тров становится «невозвращенцем» и передает австралий­ским властям секретные документы советского посольства. По разным оценкам, с их помощью западные спецслужбы получили имена и коды сотен советских агентов, работав­ших во многих странах мира. В частности, благодаря этой информации стало известно о деятельности Кима Филби — одного из самых ценных советских шпионов за всю исто­рию советской разведки, который был высокопоставленным

сотрудником секретной службы Великобритании*. Кроме того, Петров указал на нескольких сотрудников австралий­ского МИДа как на советских шпионов и выдал разветвлен­ную агентурную сеть, добывавшую в Австралии информа­цию об урановых рудниках. Как пишет один из бывших офицеров ASIO: «Он был са­мым ценным перебежчиком в истории противоборства спецслужб в послевоенное время».

Как только стало из­вестно о шаге Петрова, со­ветские власти постарались немедленно вывезти из Ав­стралии его жену, Евдокию, которая также была совет­ской разведчицей, капита­ном КГБ-ГРУ. Происходило это в духе захватывающих кинобоевиков. На фотогра­фиях австралийских газет того времени можно видеть (см. фото), как два здоро­вых мужика — «вооруженные дипкурьеры», как гласит под­пись под фотографией, — крепко держа под руки с двух сто­рон почти висящую на них плачущую женщину, волокут

ее по сиднейскому аэропорту. Одна из ее туфель потеряна, и женщина почти в невменяемом состоянии...

Сейчас в это трудно поверить, но тогда «дипкурьерам» удалось-таки дотащить ее до самолета, и самолет взлетел. Видимо, сами австралийские власти были в шоке и не зна­ли, как поступить. К счастью для «похищенной», для того чтобы пересечь океан, самолетам в то время еще требо­валась посадка и дозаправка в Дарвине. Вероятно, за это время власти успели прийти в себя. Пилоты сообщили в диспетчерскую аэропорта, что их пассажирка в истерике. В салон ворвались полицейские, разоружили «дипкурье­ров» и дали возможность госпоже Петровой поговорить по телефону с мужем. После этого она заявила, что не хо­чет возвращаться в Советский Союз.

Все это в конечном итоге вылилось в мировой скандал и привело к разрыву дипломатических отношений между Австралией и СССР, которые были восстановлены лишь че­рез пять лет*.