«Золотые острова». Пират-писатель. За что туземцы «съели» Кука? Трагическая судьба Лаперуза

Древний географ Гиппарх (II в. до н. э.) и великий греческий астроном Клавдий Птолемей (II в. н. э.), исходя из «здра­вого смысла», считали, что земной шар, чтобы не опроки­нуться, должен быть уравновешен. На основании этого они заключили, что где-то далеко на юге, посредине Индийско­го океана, лежит суша, равная по размеру Европе и Азии, вместе взятым. За многие века гипотеза о существовании этого континента, названного Терра Аусгпралис Инкогни­то. — неизвестная южная земля, — превратилась в научную догму.

XV-XVI века — время Великих географических открытий. Христофор Колумб открывает Америку, Васко да Гама оги­бает мыс Доброй Надежды и находит морской путь в Индию, Фернан Магеллан пересекает пролив, позже названный его именем, и попадает в Тихий океан. Примерно тогда же инки поведали испанским конкистадорам историю о двух чудес­ных островах, лежащих на западе, где-то в бескрайних про­сторах Тихого океана. По их рассказам, верховный инкский правитель направился туда с флотилией из тростниковых лодок с двадцатью тысячами воинов. Вернулся он с добы­чей, которая свидетельствовала о сказочном богатстве тех островов. Он поведал о плодородных полях, изобилии зо­лота и покорном народе, который беспрекословно выполнял все его распоряжения.

Очарованный этими рассказами эксцентричный ученый Педро Сармьенто де Гамбоа* убедил вице-короля Перу орга­низовать экспедицию на поиски вожделенных земель.

Педро Сармьенто де Гамбоа (1532-1592) — путешественник, море­плаватель, солдат, писатель, поэт, историк, ученый-гуманист XVI века.

Шел 1567 год. Экспедиция Сармьенто, которой командо­вал племянник короля, оказалась неудачной. Блуждая по мо­рям, они прошли за двадцать два месяца семнадцать тысяч миль, выдержав штормы, голод, всяческие лишения и по­терю многих членов команды. Вернулись они с рассказами об открытых экзотических островах, населенных не слиш­ком дружелюбными туземцами. Позже эти острова были названы Соломоновыми.

Рассказы мореплавателей обрастали легендами, и вскоре эти острова стали казаться наделенными всеми богатства­ми мира, что оживило интерес к ним со стороны испанской короны. Так Сармьенто открыл эру поисков, которые завладеют мореходами более чем на два столетия.

Биография человека, назна­ченного в 1699 году команди­ром первой научной экспедиции в Южные моря, которую органи­зовало британское Адмиралтей­ство, необычна. Вильям Дампир (1652-1715) родился в глухой деревушке в семье крестьянина - арендатора. После смерти ро­дителей нужда заставила его бросить школу и уйти в море. Он служил на кораблях, плававших к берегам Ньюфаундленда и в Ост-Индию, два года рубил лес на берегах Юкатана. На Ямайке он примкнул к шайке пиратов, которые грабили селения в испанских ко­лониях. В 1680 году принял участие в налетах на перуанские гавани. Участвовал в нападении на испанские корабли, ко­торые везли золото в Панаму. В 1691 году Дампир вернулся

Яркий представитель «универсального человека» — идеала эпохи Ре­нессанса.

в Англию и через несколько лет опубликовал книгу «Новое путешествие вокруг света», рассказывавшую о приключени­ях автора. Книга имела колоссальный успех и была переве­дена на многие европейские языки. Это был бестселлер того времени. Читатели приходили в восторг от всякого рода эк­зотической информации, как, например, об острове Беши, жители которого были готовы менять по весу свое золото на английское железо.

Во время одного из своих путешествий Дампир и его коман­да попали на Острова Пряностей и, сами не подозревая того, сделали остановку на северном берегу Австралии. Первый англичанин, ступивший на австралийский берег, остался равнодушен и к этой земле, и к ее обитателям, которых Дам­пир назвал «самым нищим народом на свете».

Примерно в это же время, не без влияния литературных работ Дампира, в европейской беллетристике начали появ­ляться рассказы о путешествиях по Тихому океану. Такие, например, как бестселлер Джонатана Свифта «Путешествие Гулливера», где страну Лилипутию автор поместил на северо - западе от Земли Ван-Димена, ныне острова Тасмания.

Французский писатель Даниэль Дефо написал книгу о потерпевшем кораблекрушение Робинзоне Крузо, взяв за основу реальные события, происходившие с АлександрохМ Селкирком, который в наказание за какие-то провинности был оставлен на необитаемом острове капитаном Дампиром во время его первого кругосветного плавания. Кстати, Дам­пир породил не только Робинзона, но и его верного слугу Пятницу. Прототипом Пятницы был островитянин, приве­зенный Дампиром в Англию и хорошо известный Даниэлю Дефо.

Однако после экспедиции Дампира Австралия и ее обита­тели почти на три четверти столетия были забыты. И лишь во второй половине XVIII века начались планомерные экс­педиции с целью географических открытий. Соперничество

европейских держав переместилось на Тихий океан, и Ав­стралия попала в круг их интересов.

З апреля 1768 года неуклюжий угольщик «Граф Пем­брук», плававший по Северному морю, был поставлен в док на Темзе близ Лондона на лучший стапель верфи Английско­го морского флота. Крепкий, из прочного дерева, парусник- работяга был явным чужаком среди изящных фрегатов, ремонтировавшихся здесь. Морские офицеры даже удив­лялись: как этот замызганный барк вообще мог оказаться в Королевском флоте?!

На самом же деле этому углевозу была уготована великая судьба. Ему предстояло доставить специальную команду мор­ских офицеров и ученых в самые отдаленные уголки Тихого океана для проведения астрономических исследований и сде­лать еще одну попытку найти континент, который на картах значился как Терра Аустралис Инкогнита. Угольщик выбра­ли потому, что он мог взять на борт большое количество припасов и научного снаряжения, и еще потому, что он был плоскодонным и был способен выдержать суровые испыта­ния, если в результате кораблекрушения окажется на мели. Корабль был переименован в «Индевор» («Попытка») и по­сле ремонта, 18 мая 1768 года, вновь спущен на воду.

Для многих лондонцев назначение лейтенанта Джеймса Кука на должность руководителя экспедиции явилось пол­ной неожиданностью. Шел ему тогда тридцать девятый год, и он фактически был неизвестен соотечественникам. Девя­тый ребенок сельского конюха из графства Йоркшир, он мальчишкой пас коров и работал на конюшне, не получив хорошего образования. В школе он проучился только три года, освоив лишь четыре действия арифхметики, а реаль­ное обучение прошел на торговых судах, у тяжелых на руку йоркширских боцманов.

Однако Джеймс Кук обладал качествами, которые Адми­ралтейство сочло решающими для успешного выполнения поставленной задачи. Уже четыре года он плавал в суровых

северных водах Ньюфаундленда, исследуя бухты и заливы. Не раз зарабатывал поощрения и награды за искусство море­плавателя. Лорды Адмиралтейства резонно полагали, что та­лант Кука будет полезен и в неизведанных южных водах. Так и вышло, Кук стал величайшим мореплавателем своего времени. Как командир «Индевора» он откроет и обследует сотни островов, которые до него не видел ни один европеец. И хотя «Индевор» никогда не участвовал в морских сраже­ниях, его эпохальное плавание принесло английской короне больше земель и богатства, чем самая выдающаяся морская победа могучего британского флота.

Сложилось так, что Королевское научное общество за­планировало экспедицию в Тихий океан для изучения ред­кого астрономического явления, которое ожидалось в июне 1769 года. Венера должна была пройти через диск Солнца.

Это событие, которое могло по­вториться лишь через 105 лет, ученые хотели использовать для получения данных, необхо­димых для определения рассто­яния между Солнцем и Землей. Хотя прохождение Венеры мож­но было наблюдать и из других мест, Королевское общество хотело произвести наблюдение сразу из трех точек планеты: из Гудзонова залива, с Северно­го мыса Норвегии и где - в Южных морях. Такое разме­щение наблюдателей в столь удаленных друг от друга районах обеспечило бы точность научных измерений.

Трехсотшестидесятишеститонный «Индевор» был при­способлен для команды из девяноста четырех человек. Джеймс Кук был назначен руководителем экспедиции. В команду

кроме матросов и офи­церов также вошли на­туралисты Бэнкс и Со - ландер, два художника и четверо слуг. Выходец из богатой семьи, роман­тик и ученый, юный сэр Бэнкс был одним из тех, кто финансировал эту экспедицию.

«Индевор» вышел из Плимута 26 августа 1768 года и направился к недавно открытому райскому острову Таити. Покончив с астрономическими наблюдениями на острове, Кук направил свой корабль в южную часть Тихого океана, чтобы выяснить, не суще­ствует ли к югу от открытых уже земель загадочной Тер - ра Аустралис. Экспедиция обследовала все обнаруженные земли, но Австралии так и не нашла.

После этого Кук направился к уже известной к тому време­ни Земле Ван-Димена (остров Тасмания, открыт в 1642 году), а оттуда повернул на северо-восток. Однако шторм, пришед­ший с юга, снес «Индевор» на 150 миль в сторону от курса. 19 апреля в 6 часов утра лейтенант Захарий Хикс увидел землю.

Подойдя ближе, они заметили дымы от костров. Мест­ность казалась приятной, несмотря на скудную раститель­ность и скалы. В течение нескольких дней Кук не мог оты­скать места для якорной стоянки: «Вокруг были только море и земля с высокими берегами». Но 29 апреля 1770 года пу­тешественники обнаружили обширную, закрытую бухту. Несколько аборигенов метнули в них копья и бросились бежать, когда лодка с «Индевора» приблизилась к берегу. Это была юго-восточная оконечность Австралии.

«28 апрем (l7J0 года)у — пишет в своих записках Джозеф Бэнкс, — мы стоми на пороге открытия новой земли. Мы заметили несколько индейцев (в те времена туземцы любой земли именовались индейца­ми. — С. Ш.)у вооруженных копьями... У южного края бухты виднелись четыре мсыенъких каноэ, в каждом из которых стоял мужчина и длин­ной палкой пытался попасть в рыбу. Казалось, что эти люди не инте­ресовались ничему кроме рыбалки. Наш корабль прошел на расстоянии в четверть мили от них, но они едва подняли на нас глаза. Мы при­чепили к маленькой деревушке из шести или восьми хижин. Тут из леса вышла старуха, за которой шли трое детей. Они несли сучья. Несколько раз старуха взглянула на корабль, но не выразила при этом нuJдuвлe - ниЯу ни страха. Дойдя до хижины, она разожгла огонь, а четыре каноэ с рыбаками повернули к берегу. Люди высадились и стали готовить еду, оставаясь равнодушными к нашему присутствию, хотя мы находились на расстоянии в полмили от них. На всех этих людях мы не заметили и признаков одежды... Вскоре мы решили высадиться на берег, думая, что туземцы так же мало среагируют на это. Но к нашему удивле­нию, как только мы приблизились, двое мужчин, потрясая длинными копьями, кинулись нам навстречу, громко и грозно крича и не обращая внимания на наше численное преимущество... Около четверти часа мы пытались объяснить им, что нуждаемся в воде и не причиним им вреда. Однако они были непоколебимы, и нам пришлось выстрелить из мушке­та поверх их голов, второй выстрел ранил одного из них... После этого мы высадштсъ на берег...»

Перед тем как ступить на берег, Кук повернулся к кора­бельному гардемарину Исааку Смиту и сказал: «Ты сойдешь на берег первым». Так юный Исаак стал первым европейцем, ступившим на юго-восточный берег Австралии.

«Индевор» стоял на якоре девять дней, в течение которых англичане изучали гавань, а Бэнкс и Соландер собирали об­разцы растений. Они пришли в такой экстаз от совершенно неизвестной флоры, что Кук решил назвать это место Бухтой Экстаза, но затем он изменил название на Ботани-Бей (Бота­нический залив). Сегодня это один из районов Сиднея.

Когда «Индевор» двинулся вдоль берега на север, ему при­шлось пробираться через отмели, которые виднелись по бор­там и уходили далеко в море. В середине мая мореплавате­ли оказались внутри Большого Барьерного Рифа — 1200-миль­ного скопления острых корал­ловых образований. Кук прокла­дывал курс среди выступающих из воды кораллов. В 10 часов вечера 10 июня «Индевор» имел под килем 21 сажень. Считая, что опасность позади, капитан отправился спать. Вскоре раз­дался сильный грохот. Корабль напоролся на риф...

Почти два месяца команда провела на реке Индевор, как на­звал Кук маленькую речушку, где

корабль был вытащен на отмель. Натуралисты продолжали сбор растений, астрономы вели наблюдения за спутниками Юпитера, матросы занимались ремонтом. Время от времени путешественники встречали необыкновенное длинноногое животное. Кук вспоминал: «Я сначала принял его за дикую собаку, но когда оно бросилось бежать, то совершало прыж­ки, как заяц или лань». Бэнкс уточнил позже, что местные жители называли это животное «кенгуру»*.

Согласно легенде, Бэнкс попытался спросить у аборигенов, как называ­ется это животное. Они ответили: «Кенгуру», что на их языке означало «не понимаю». Так возникло это имя. Кенгуру — это поразительное животное. Высота его достигает двух метров, вес 85 килограммов, а ско­рость бега 40 миль в час! Длина прыжка 9-13 метров. Кенгуру прекрасно приспособлен к засушливому климату Австралии. В температурах, где человеку требуется до десяти литров воды в сутки, кенгуру обходится двумя литрами в неделю, причем не обязательно пресной, вода может быть и соленой. Самка способна начать рожать уже в возрасте 15 ме­сяцев. Это как если бы женщина начала рожать в возрасте пяти лет.

В течение целого месяца наблюдавшие за англичана­ми аборигены сохраняли разумную дистанцию, прежде чем рискнули подойти к ним. «Они были совершенно го­лые, с кожей цвета угля...» — прокомментировал Кук встре­чу с туземцами. Кости, которые они носили в носу, моряки прозвали «реями». Вели туземцы себя мирно, но однажды, будучи недовольными тем, что моряки поймали несколько черепах, на которых охотились местные жители, они подо­жгли сухую траву вокруг лагеря, уничтожив кое-что из ко­рабельных припасов.

Всего Кук прошел вдоль вос­точного берега Австралии около двух тысяч миль и провозгласил всю эту территорию собственно­стью английской короны, назвав ее Новым Южным Уэльсом.

После почти четырехмесячного пребывания у берегов Австра­лии «Индевор» вышел в откры­тое море и направился на север в Индийский океан. 10 октября 1770 года корабль вошел в порт Батавия (нынешняя столица Ин­донезии — Джакарта). Почти все на борту были здоровы — собы­тие для того времени не просто неординарное, а почти невоз­можное.

Достаточно сказать, что в те времена суда, отправлявшие­ся в далекие экспедиции, теряли от цинги и прочих эпидемий до тридцати-сорока процентов своего состава, а то и больше. Так, например, Васко да Гама на пути в Индию потерял более

Сегодня численность кенгуру в стране поддерживается на уровне 20-

25 млн особей, при отстреле от 3 до 5 млн голов в год.

ста человек из ста шестидесяти, а флотилия испанского кон­кистадора Франсиско Писарро за шесть месяцев 1740 года потеряла около полутора тысяч человек из двух с половиной вышедших в плавание. Подсчитано, что в первые два десяти­летия XVIII века только от цинги умерло не менее десяти тысяч матросов, плававших на европейских судах. Корабли постоянно сопровождали эскорты акул в ожидании, когда за борт будет выброшен очередной труп.

Сегодня, с дистанции веков, то время овеяно романти­кой великих открытий, но тогда это были суровые будни, где шансы выжить были пятьдесят на пятьдесят. Во време­на Колумба и даже Кука основными продуктами питания на судах были сухари и солонина. Сухари кишели червями и тараканами, и поэтому не раз во время плавания их про­каливали на огне. Обед готовили весьма примитивным способом: суточная норма солонины опускалась в бочку с морской водой, и один из матросов босиком вытанцо­вывал на этой горе мяса до тех пор, пока содержание соли в нем не становилось сносным. Опасаясь пожара, нередко отказывались от подогрева пищи. Если позволяла погода, то пекли лепешки, которые тоже были исключительно со­леными, поскольку почти во все съестные припасы, в том числе и в муку, закладывалось много соли, чтобы продлить их сохранность и уберечь от нашествия грызунов и чер­вей. Долгое время на судах не было ни коков, ни камбузов. Классической фигурой судового повара той эпохи является пират Джон Сильвер, известный нам по роману Стивенсона «Остров сокровищ».

Столь же безрадостным было и пребывание людей на судах. До того как испанцы познакомились в Америке с подвесными койками — гамаками, люди спали где попало — на палубах, открытых всем ветрам. Страдавшие морской болезнью и ди­зентерией, больные цингой и пьяные — все вместе, вповал­ку. Из этого порочного круга было невозможно выбраться. Из-за того, что всегда ожидались большие людские потери,

на суда нанималось больше «шакалов моря», чем того требо­вала экспедиция. А большая масса людей представляла иде­альную почву для возникновения эпидемий.

Тем удивительнее было, что капитан Кук привел своих людей в порт Батавия почти без потерь. Но тут ему не по­везло. Как раз в это время в Батавии свирепствовала эпиде­мия. Вскоре большинство членов экипажа свалила болезнь. Многим не удалось спастись. Одной из выживших «знаме­нитостей» была корабельная коза, которая проделала все это путешествие, поставляя офицерам молоко для кофе. До этого она уже сопровождала морскую экспедицию и теперь стала единственной козой в мире, совершившей два кругосветных плавания.

...В начале 1776 года Королевское научное общество Бри­тании решило осуществить полномасштабное исследование Тихоокеанского побережья. И снова руководить этой экспе­дицией поручают Куку, хотя психологически он был сильно истощен. За прошедшие годы, в течение которых Кук со­вершил два кругосветных плавания, он постоянно испыты­вал стрессы. В его поведении все резче проступали признаки усталости — раздражительность и вспышки гнева, которые он раньше умел подавлять в себе.

К 30 ноября 1776 года корабль «Резолюшн» с экипажем в 112 человек, приняв на борт все необходимое, включая свиней, овец, коз, нескольких коров, быка, четырех лоша­дей и даже павлина, готов был отплыть. «Больше уже ничего не нужно, — писал Кук, — кроме нескольких женщин, чтобы полностью превратиться в Ноев ковчег».

Экспедиция направилась сначала к южной части Ин­дийского океана, прошла к Новой Зеландии, затем по­вернула к островам Тонга, где простояла одиннадцать не­дель. Как и во время первого посещения, путешественники были хорошо встречены местными жителями, но опять же, как и в предыдущее посещение, им досаждали островные воришки. Спокойствие Кука и его стремление доброжела-

тельно относиться к островитянам уступили теперь место нетерпимости. Он стал не только пороть воров, но и при­менил против них оружие.

В июле 1777 года экспедиция покинула острова Тонга и че­рез четыре недели достигла Таити. Затем Кук повернул на се­вер, и 18 января 1778 года путешественники подошли к трем большим островам, которые не были нанесены на карты. Это кажется невероятным, но более чем за два с половиной века исследований Тихого океана никто из европейцев до Кука не видел Гавайских островов. Кук первым высадился на их бе­рег. Назвав острова Сандвичевыми в честь первого лорда Ад­миралтейства, Кук покинул их и двинулся дальше.

От Гавайских островов мореплаватели прошли до Север­ной Америки, не встретив ни одного клочка суши. Покон­чив с исследованием американского побережья, Кук нашел проход в Берингово море. Его корабли пересекли Северный полярный круг и оказались среди опасных ледяных полей. Не видя возможности продвигаться в других направлениях, Кук повернул к берегам Сибири. Инструкции Адмиралтей­ства допускали, что он может перезимовать на полуостро­ве Камчатка, но Кук предпочел вернуться на Сандвичевы острова. В декабре он подошел к самому крупному из них — Гавайям.

Встреча была шумной. Более тысячи каноэ с улыбающи­мися гавайцами окружили корабль. Сотни пловцов броси­лись с берега в воду. Островитяне карабкались на палубу, и остановить их могли только вожди.

С боЛЬШИхМИ церехмониями местный верховный жрец вру­чил Куку поросенка и два кокосовых ореха, после чего обер­нул бедра капитана куском красной материи. Кук и не подо­зревал, что волею судеб его возвели в ранг великого божества и он стал живой легендой.

Сотни островитян в экзотических одеяниях падали ниц, когда он проходил мимо. Как выяснилось, в их представлении он был воплощением бога. Согласно гавайской легенде, вели-

кий бог Лоно, покинувший остров много лет назад, должен был однажды вернуться к своему народу с прекрасными дарами.

Кук ничего не знал об этой легенде и мог только восхи­щаться сердечностью и восторженностью островитян. Везде англичан принимали как почетных гостей. Днем островитяне развлекали их танцами и состязаниями. Молодые гавайцы, ис­пользуя для плавания доски, с невероятной быстротой и лов­костью носились по волнам*. Одним словом, остров казался прекрасным.

По прошествии четырех дней пребывания Кука на острове вожди стали интересоваться, как долго он собирается пробыть у них, и тонко намекали, что пришельцы злоупотребляют их гостеприимством. У вождей появились сомнения насчет его божественного происхождения. Дело в том, что экспеди­ция нуждалась в провианте и приобретала его у местных жи­телей, а бог, как известно, в «людских дарах» не нуждается.

Почувствовав изменение в поведении гавайцев, море­плаватели отплыли к другому острову. Но не успели они пройти и несколько миль, как начался шторм, во время ко­торого «Резолюшн» потерял мачту. Требовался срочный ре­монт, а поскольку Кук не смог найти якорной стоянки, он решил вернуться.

Теперь поведение гавайцев изхменилось. Многие из них пришли к выводу, что Кук не бог Лоно. Кражи, которых раньше не было, превратились в целую проблему. Кук ди­пломатично информировал местных вождей, что покинет их остров сразу, как только закончит ремонт. Между тем от­ношение гавайцев к англичанам продолжало ухудшаться. В полдень 13 февраля толпа окружила и забросала камнями отряд моряков, посланный за водой. Когда Кук узнал об этом, он приказал, чтобы мушкеты зарядили боевыми зарядами, а не холостыми, с помощью которых они раньше только от­пугивали туземцев. Кук находился на грани срыва.

Вероятно, это был первый в мире серфинг, модный сегодня.

В ту же ночь в довершение всего была похищена шлюпка. Кук пришел в ярость. Вооружившись двуствольным муш­кетом, он высадился на берег с отрядом морских пехотин­цев, чтобы найти местного вождя и задержать его до тех пор, пока шлюпка не будет возвращена. Он также прика­зал, чтобы ни одному каноэ не дали возможности покинуть гавань.

Сойдя на берег, Кук направился к дому вождя, чтобы пре­проводить его на «Резолюшн». Вождь согласился и пошел вместе с Куком, но по дороге жена начала уговаривать его не ходить с англичанами.

Между тем вооруженная копьями и камнями толпа увеличивалась буквально с каждой минутой. Кук со свои­ми людьми направился к шлюпке. Именно в этот момент по толпе туземцев прокатился слух, что англичане хотят убить вождя. Один из гавайцев бросился на Кука с кинжа­лом. Кук выстрелил в него из ствола, заряженного дробью, но нападавший, защищенный доспехами из циновок, остал­ся невредимым. Толпа двинулась вперед. Кук выстрелохм из второго ствола, заряженного пулей, убил туземца и ско­мандовал: «К шлюпкам!» Но сам он спастись уже не успел. Его атаковали сзади. Он упал на колени и оказался в воде. Его несколько раз ударили копьем и кинжалом. Четверо морских пехотинцев также были убиты, прежде чем осталь­ным удалось бежать...

...Через несколько дней жрецы привезут останки Кука на корабль. Он был расчленен, а часть тела по местной традиции сожжена. Среди гавайцев царило такое же горе, как и среди англичан: ужасное происшествие было диким отклонением от их обычного поведения...

Нет смысла выяснять, кто виноват в этой трагедии. Как сказал один из членов экипажа, «виноват ураган. Мы сами уже не каннибалы, однако не считаем для себя отврати­тельным идти на поле боя и тысячами кромсать друг друга». То, что случилось, — это отрезок того исторического пути,

который суждено было пройти человечеству. Останки ве­ликого мореплавателя были захоронены в бухте под звуки салюта../

Заменивший Кука тяжело больной капитан Кларк повел экспедицию к Камчатке. В Петропавловске он скончался. Дальше экспедицию возглавил лейтенант Кинг и из русских вод отправился к берегам Англии. Но раньше, чем они до­стигли родины, ее настигло сообщение о смерти Кука, по­сланное с Камчатки через всю Россию. Страна пережила на­стоящее горе, но оно продолжалось недолго: англичане были заняты войной в американских колониях, которая складыва­лась для них неудачно...

По мнению французского мореплавателя Жана-Франсуа де Лаперуза, деятельность Кука была настолько всеобъем­лющей, что мало что осталось для его последователей. То, что Кук завещал потомкам, было одновременно великим и простым: четкая и ясная карта Тихого океана.

...В 1785 году французский король Людовик XVI посылает Лаперуза в Тихий океан для исследования «всех земель, кото­рые ускользнули от взора капитана Кука». Около двадцати художников и ученых были назначены в эту экспедицию. Лаперуз снарядил два пятисоттонных фрегата «Буссоль» и «Астролябия», запасся книгами, картами, миллионом по­брякушек, которые должны были помочь устанавливать дружеские отношения с туземцами.

За два с половиной года почти беспрерывного плавания Лаперуз исследовал три обширные области Тихого океана, более или менее придерживаясь маршрутов Кука, но по­рой углубляясь и дальше, в такие экзотические области, как Китай, Сибирь, Япония. Его последняя остановка была

Копье, которым был убит капитан Кук, было подобрано его штурма­ном Блаем, впоследствии знаменитым капитаном фрегата «Баунти». Потом оно было переделано в трость и подарено адмиралу сэру Дэвиду Милну, у потомков которого и хранится по сей день.

в Сиднейской бухте. Подчиняясь какому-то пророческо­му предчувствию, перед самым отплытием из Австралии Лаперуз вдруг попросил находившихся там британских колониальных офицеров передать в Париж его письма и судовой журнал. Англичане были удивлены, поскольку Лаперуз сам направлялся на родину, но просьбу обещали выполнить...

Предчувствие не обмануло Лаперуза. После отплытия экспедиции из Сиднейской бухты о ней больше никто ни­чего не слышал*.

Судьба Лаперуза и его людей оставалась загадкой до 1820-х годов, когда один ирландский торговец, посетив­ший острова Санта-Крус в Коралловом море, натолкнулся на эфес от шпаги с инициалами J. F. G. L. (начальные буквы имени Жан-Франсуа де Гало де Лаперуз). С помощью остро­витян он восстановил историю кораблекрушения. У тузем­цев остались некоторые предметы той экспедиции, среди них корабельный колокол и несколько медных пушек. После­дующая находка шестидесяти черепов, принадлежавших ев­ропейцам, свидетельствовала о том, что Лаперуз и его люди были убиты и съедены жителями островов.

Любопытная деталь. За право отправиться в плавание с Лаперузом шла борьба. Среди претендентов был и безвест­ный шестнадцатилетний младший лейтенант из парижской военной школы. Он был включен в предварительный спи­сок команды, но в дальнейшем его имя вычеркнули. Этим шестнадцатилетним лейтенантом был корсиканец по имени Наполеон Бонапарт.

Последним вопросом короля Франции Людовика XVI, перед тем как по воле Французской революции он взошел на эшафот, был вопрос к палачу: «Her ли вестей о Лаиерузе?»