Три силы - технологии, общественные институты и ценности - созда­ли интернациональный мир, в котором все решают знания. В этой новой среде конкуренция тотальна и индивидуальна одновременно. Если знание - это основной фактор конкуренции, то мы все конкури­руем друг с другом. Джин выпущен из бутылки, и обратно его не вер­нешь. К людям, которые пытаются засунуть джина обратно в бутыл­ку, не стоит даже приближаться, а тем более нанимать их на работу. Назад пути нет. И хотя многие осознают, что джин выпущен из бу­тылки, немногие готовы действовать.

Свобода снова оказалась в наших руках. Общественные институты были созданы, чтобы обеспечивать определенность. Теперь определен­ность исчезает. Слепая покорность мертва. Мы больше не говорим о пожизненной преданности институтам, и не важно, что они собой пред - ставляеют и чем занимаются. Мы оглядываемся. Пожизненное член­ство вымерло: в политической партии, любовной связи, фан-клубе, ком­пании или стране. Мы более разборчивы в выборе общественных ин­ститутов. Наша разборчивость базируется на широте выбора. Техноло-

Гию обычно связывали с механизацией. Теперь она создает комплекс­ные системы. Ценности строились вокруг структур и четких представ­лений. Теперь ценности стали постоянно перемещающимся праздни­ком, ведь наши системы ценностей совершенно открыты.

Мы снимаем государственное регулирование с банковского секто­ра, с телекоммуникаций, пассажирских авиалиний и так далее. Мы снимаем регулирование с морали. Мы снимаем регулирование с тех­нологий. Как частные граждане

Мы можем пересечь любую гра - И ДбЙСТВИТбЛЬНО, МЫ Дб-рвГУЛИРУбМ

Ницу. Фактически, мы устраняем ЖИЗНЬ ДЛЯ СббЯ И НЭШИХ Д6Т6Й.

Всякое регулирование своей соб­ственной жизни и жизни наших детей. Они могут выбирать, где жить, что делать, где работать, что изучать и кем стать. Они могут стать го­мосексуалистами, гетеросексуалами, садомазохистами или трансвес­титами. Они могут выбирать, когда работать и когда заводить детей, если они вообще захотят иметь детей. У нас есть власть выбора. Это американская мечта в своем предельном варианте - полная свобода.

Наслаждайтесь ею. Завтра мы проснемся в мире, в котором нам всем придется признать, что мы обречены на свободу, свободу выбо­ра. Спасения нет. Общественные институты не станут делить с нами ответственность, поскольку сами находятся в состоянии тяжело про­текающей трансформации. Нет церкви, нет национального государ­ства, нет рынка, на который можно было бы опереться. Нет «пойман­ных и засушенных» ценностей, которые могли бы послужить спасе­нием. Технология существует, чтобы открывать новые возможности, увеличивать эффективность, но не снимать с нас ответственность.

Итак, в начале нового тысячелетия нам предстоит взять на себя ответ­ственность за свою собственную свободу.

С выбором приходит ответственность. Ответственность за наше здоровье, за наше образование, за нашу карьеру, ответственность за наши собственные жизни. Чем больше у нас возможностей, тем боль­ше у нас как индивидуумов ответственности. Нам передают эту ответ­ственность по мере того, как испаряется определенность прошлых эпох. Институты, ценности и технологии, которые существовали до сих пор, начинают исчезать. Решения настоящего и будущего будут приняты в условиях всеобъемлющей неопределенности.