«Бизнес в стиле фанк» переведена больше, чем на 25 языков - в три раза больше языков, чем проданных копий наших диссертаций.

Реакция на книгу была ошеломляюще позитивной, но в каждом месте - особенной. В странах Северной Европы и в Соединенных Штатах люди хотели узнать, как в смутные времена создать компа­нию, которая бы процветала, и каковы черты успешных лидеров. Дальше на юг и в странах, недавно индустриализованных, вопросы фокусировались на социальном уровне: будущее демократии, правительства и т. д.

Кое-кто в Скандинавии счел эту книгу «неолибе­ральной» (очевидно, уничижительный эпитет); в то же время комментаторы в Штатах обра-тили внима­ние на наше утверждение, что автор Коммунистиче­ского Манифеста, Карл Маркс, был прав. Некото­рые даже отказались появиться на презентации книги в Нью-Йорке, потому что не хотели, чтобы их ассоциировали с коммунис­тами. Мы хотели бы поблагодарить их за то, что они воспользовались своей свободой выбора. Другой источник противоречий - то, что в центре мы поместили индивида. Предста­вители англосаксонских культур воспринимают такую позицию с одобрением, остальные - с сомнением. Что происходит с обществом, когда им правят индивиды?

Комментарии и реакции были хорошие, но иногда посланников смешивают с посланием. В «Бизнесе в стиле фанк» мы описываем мир, как мы видим его, а не как хотели бы видеть, приглашая людей думать, а не говоря им, что думать.

Некоторые из описанных нами тенденций пугают. Бритоголовые шведские профессора тоже испытывают страх. Однако в общем и целом мы оптимисты. Возможности жить богаче, создавать компа­нии, которые вдохновляют на то, чтобы в них работать, и общества, в которых большее число людей имеют шанс осуществить свои мечты, велики, как никогда. Но чтобы избавиться от человеческой тени, именуемой бедность, мы должны понять, что такое хорошая жизнь на самом деле.

Мы иногда забываем о том, что большая свобода значит и большую ответственность за тех, кто рядом с нами. Как заметил Чарльз Хэнди, рынок - доминирующий институт нашего времени - не замена ответственности, а просто механизм для сортировки продуктивного и непродуктивного. Немало бестселлеров резко критикуют рыноч­ный капитализм и глобальные брэнды. Недавние антикапиталисти - ческие протесты показывают растущее недовольство институцио­нальным устройством. Но они по большей мере упускают главное. Глобальный рыночный капитализм - не политическая идеология.

Он не хорош и не плох, не истин и не ложен, он просто есть. Рыночный капитализм - машина. А у машины нет души. Мы должны развить душевное сопровождение глобального капитализ­ма, раз уж мы тут. Нам необходимо осознать, что развитие техноло­гий неизбежно изменяет наши социальные институты и наши ценности. Если таких изменений нет, технологический прогресс не произведет финансовых, эмоциональных и гуманистических ценностей, нами ожидаемых. Деление на тех, кто имеет доступ к цифровым технологиям, и тех, кому они недоступны, не является следствием технологий как таковых; скорее, это результат нашей неспособности создать мир, где большинству была бы дана возмож­ность развить свои таланты.

Американская художница Барбара Крюгер, возможно, схватила самую суть нашего сверхкапиталистического общества, придумав слоган «Я покупаю, следовательно, существую»[1]. Но мы отказываем­ся верить, что каждый - лишь раб, подчиняющийся диктату приоб­ретательства и траханья (см. главу «Ты - фанк»). Нам всем нужна причина, чтобы быть. И более всего мы боимся, что отказ от обсуж­дения того, какие ценности и социальные институты будут форми­ровать основу нашего нового общества, распахнет двери перед опасными экстремистами, такими как Жан-Мари Ле Пен во Фран­ции или Юрг Хайдер в Австрии. В Европе вместо конкурса песни Евровидения (Eurovision Song Contest), может быть, следует прово­дить конкурс видения (будущего) Европы (Eurovision Contest), чтобы выработать идеи о том, как пользоваться культурным, этни­ческим и прочим разнообразием Европы - с выгодой для нас и наших соседей в других частях света.