Мы заинтересованы в анализе реальности наших дней - теку­щих рыночных реформ. По сути, мы постоянно стремимся диагно­стировать их целесообразность и эффективность. И мы ищем показа­тели, которые бы адекватно отражали сущность этих реформ. Дума­ется, что именно указанное нами теоретическое понятие и проблемы, которые оно в себе содержит, могут быть актуальными для нашего исследования, поскольку проводимые в России реформы непосредст­венно связаны с формированием и развитием среднего класса.

Рыночное развитие в России можно разделить на три этапа: пер­вый этап - 1991-1998 гг., второй - 1999 -2008 гг., третий - с 2009 г. по настоящее время.

Первый этап (1991-1998) характеризуется сменой командно-адми­нистративной системы управления экономикой рыночными механиз­мами управления. В это время проводятся рыночные реформы, главные цели которых - разделение государства и экономики и интенсивное развитие рыночных институтов. Важнейший критерий эффективности реформ переходного периода - это факт формирования среднего класса как экономически самостоятельного социального субъекта, способного выступать в качестве основного налогового донора, внутреннего инвес­тора экономики и стабилизатора политической жизни.

Россия завершила первый этап рыночных реформ, причем «эф­фектным» финишем - кризисом 1998 г.

Второй этап экономического развития России характеризуется как этап экономического роста на основе сырьевого экспорта. Главное условие экономического роста - это наличие инвестиций в экономи­ку, в частности внутренних инвестиций, которые как раз и осу­ществляют представители среднего класса. Кроме этого, в соответ­ствии со «Стратегией развития страны до 2010 г.», на средний класс перекладывалась значительная часть социальных расходов. Это должно было привести к увеличению налоговых поступлений, обу­словленных развитием малого и среднего бизнеса, созданием мягкого налогового климата и сокращением теневого сектора.

Опираясь на статистические данные, можно утверждать, что по­зитивные тенденции в российской экономике, малом бизнесе и соци­альной структуре преобладали: на фоне роста ВВП росли численность предприятий малого бизнеса, его обороты и инвестиции, увеличива­лись доходы в обществе, но ни доля, ни положение среднего класса не изменились. Мировой экономический кризис внес коррективы в ре­сурсное развитие - российской экономике требовалась модернизация (структурная перестройка).

Третий этап развития рыночной экономики в России связан с выходом на траекторию устойчивого и сбалансированного роста в це­лях модернизации и догоняющего развития, перехода к инновацион­ной стадии экономического развития и создания соответствующей ей инфраструктуры постиндустриального общества. Разработанная стра­тегия развития «Стратегия - 2020» базируется на двух основаниях - новая модель экономического роста и новая социальная политика. Ключевым фактором развития является реализация инновационного потенциала, прежде всего, представителей среднего класса, доходы и социальные установки которых позволяют им выбирать модели тру­дового поведения и потребления[93].

Итак, мы видим, что факт формирования и дальнейшего развития среднего класса в России является не только главным критерием эффек­тивности первого и второго десятилетия реформ, но и условием выпол­нения задач третьего. То есть экономическая активность среднего класса, а именно инвестиционная и предпринимательская деятельность, дейст­вительно может рассматриваться как условие развития страны.

В связи с тем что представители среднего класса выступают внутренними инвесторами экономики, важно исследовать структуру их сбережений. Наиболее актуально, как мы полагаем, проанализировать структуру сбережений до и после кризиса 1998 г., так как это позволит сделать некоторые выводы относительно эффективности этих сбере­жений и наметившихся негативных тенденций в их структуре.

Воспользуемся данными, полученными в ходе пилотного со­циологического исследования, проведенного под руководством Е. Ав­раамовой и Л. Овчаровой. В качестве респондентов были выбраны представители «группы успеха», которые заведомо попадают в соот­ветствующий слой по признаку индивидуального месячного дохода (более 1000 долл. в месяц).

Расчеты средневзвешенного объема ликвидных накоплений у пред­ставителей формирующегося среднего класса до кризиса и через 9 ме­сяцев после него свидетельствуют о снижении объемов капитала, но не о таком катастрофическом, как предполагали некоторые аналити­ки. До кризиса средневзвешенный объем накоплений оценивался на уровне 150-155 долл. в расчете на одно домохозяйство, а через девять месяцев после кризиса - 122-125 долл., что составляет около 80 % от докризисного уровня. В результате из общего числа опрошенных 9 % перешли в более высокую группу, 58 % не изменили принадлежность группе, а 33 % понизили группу ликвидности капитала. При этом об­наружено, что в первую очередь сократился объем сбережений наи­более обеспеченных групп: спустились на одну ступень 79 % от числа всех понизивших свой уровень сбережений и 21 % от этого числа по­низили уровень сбережений более чем на одну ступень.

Рассмотрим соотношение долей держателей сбережений разного вида до и после кризиса (табл. 13).

Данные этой таблицы свидетельствуют о высокой степени дивер­сификации форм накопления ликвидного капитала. Перед кризисом сбе­регательная стратегия одного респондента складывалась в среднем из

/“ ^ К-/ с/ 1 к./ к./

,3 вида накоплений. Самой распространенной формой накоплений в предкризисный период была иностранная валюта, которая имелась у 79 % опрошенных. Следующими по приоритетности формами концен­трации ликвидного капитала являлись недвижимость (59 %), хранение сбережений в наличных рублях (51 %), на валютных счетах в коммерчес­ких банках (28 %). Именно предпочтение последней формы хранения сбережений оказалось роковым для сберегателей, и поэтому после кри­зиса в большей степени сократилась доля тех, кто хранил денежные на­копления на валютных счетах в коммерческих банках.

Большинство вкладчиков коммерческих банков после кризиса по­спешили забрать свои сбережения, но сделать это удалось далеко не всем. По оценкам ВЦИОМ, около 40 % вкладчиков данных банков по состоянию на декабрь 1998 г. не получили в полном объеме свои сбере­жения и не очень надеются на их возврат в последующем. Это подтвер­ждается анализом соотношения объемов сбережений каждого вида до и после кризиса. Несмотря на высокую распространенность хранения свободных денег в рублях, накануне кризиса только 10 % общего объе­ма накоплений приходились на наличные рубли. Вклады в коммерчес­ких банках (валютные и рублевые) составляли 10 % общего объема сбе­режений накануне кризиса и сократились до 2 % в послекризисный пе­риод. Отметим, что большинство вкладчиков коммерческих банков окончательно не разобрались в своих взаимоотношениях с ними, но уже вычеркнули эти вклады из числа ликвидных сбережений.

Исследования, проводимые Е. Авраамовой и Л. Овчаровой, пока­зывают, что в России «сбережения носят в основном неорганизован­ный характер, в них чрезвычайно велика доля наличной валюты и с ростом объема сбережений она увеличивается»[94]. Главными причи­нами неорганизованных сбережений, которые не становятся источни­ком внутренних инвестиций, являются нестабильность политической ситуации в стране, непредсказуемость экономической политики прави­тельства, постоянные нарушения «правил игры» со стороны государ­ства. Очевидно, кризис 1998 г. усилил недоверие сберегателей - потен­циальных инвесторов - к государству и его финансовым институтам.

Результаты исследования последствий влияния современного кри­зиса (2008) на финансовое поведение среднего класса, проведенного О. Кузиной, свидетельствуют об изменении финансового поведения сред­него класса: «.средний класс финансово более активен: если среди представителей нижнего класса 65 % не пользуются никакими финансо­выми инструментами, то в группах среднего класса, даже при появле­нии всего одного признака, доля пользователей стремительно растет. В ядре среднего класса финансово пассивны всего 13 % респондентов» .

В рамках данного исследования также обнаружены потребности среднего класса в гарантиях и прямой защите инвестиций со стороны государства. Так, О. Кузина отмечает: «.большинство респондентов полагают, что государство должно покрывать убытки в случае, если банк становится банкротом (50 % и более). Примерно пятая часть вы­сокодоходной группы населения считают необходимой государствен­ную защиту в случае потерь от вложений в недвижимость (причем не от мошеннических действий девелоперов и строителей, а в случае снижения рыночной стоимости недвижимости)»[95].

Подводя итоги, отметим, что социально-экономические условия, сложившиеся в ходе российских реформ, пока мало способствовали реализации экономической активности среднего класса. Прежде всего это связано с масштабами «параллельной» экономики, в которой актив­но задействован средний класс российского общества.

Среди базовых функций среднего класса выделяют функцию обес­печения технологического и социально-экономического прогресса, кото­рую и призваны выполнять предприниматели. Выполнение этой функ­ции как раз является одним из факторов интенсивного экономического роста, что также говорит о необходимости более подробно рассмотреть данное образование. Согласно Т. И. Заславской и Р. Г. Громовой в струк­туре среднего класса наибольший удельный вес (в среднем за 1993— 1997 гг. - 47 %) составляют предприниматели и полупредприниматели.

Е. Н. Орлик предлагает следующим образом описать складываю­щуюся типологию российского предпринимательства.

Тип 1. Классические предприниматели. Это люди, которые на­строены серьезно заниматься бизнесом. Их отличает высокая манев­ренность, требовательность к деловым партнерам и к самим себе. Боль­шей частью они настроены на краткосрочную перспективу, так как не занимаются систематическим изучением конъюнктуры рынка и не упускают возможности получить сиюминутную выгоду.

Тип 2. Предприниматели - «западники». Данные предпринима­тели ориентируются на сегодняшние стандарты западного бизнеса, преданы своему выбору. Для них репутация превыше объема оборота. Они осторожны в сделках, скрупулезно следуют статьям делового до­говора, придают большое значение связям с государством и возмож­ностям политического лоббирования экономических интересов. «За­падника» настроены на долгосрочную перспективу.

Тип 3. Предприниматели - «нувориши». Они зависят исключи­тельно от текущего спроса, предъявляемого не избалованным особым изобилием потребителем. Ориентируются на эксплуатацию неформаль­ных, дружеских связей, допускают возможность экономических кон­тактов с анонимными агентами.

Тип 4. Предприниматели - «маргиналы». К этому типу предпри­нимателей можно отнести опасливых, не уверенных в собственных и предпринимательского дела перспективах. Занимаясь новой для себя предпринимательской деятельностью, они предпочитают не порывать официальных связей со своей основной профессиональной деятельно­стью, что позволяет им постепенно входить в новую для них социальную среду. «Среди ценностей, разделяемых ими, часто сосуществуют просто несовместимые ориентации, с одной стороны, тщательное соблюдение правовых норм, осторожность поведения, с другой - авантюризм диле­тантов, берущихся за реализацию деловых операций, результаты кото­рых трудно предсказуемы. С одной стороны, ориентация на лестные до­говорные отношения, с другой - собственная необязательность»[96].

Четвертый тип предпринимателей - один из наиболее много­численных. Именно предприниматели - «маргиналы» в свое время подняли экономику США, страну, где самый высокий в мире дух предпринимательства.

«События августовского кризиса 1998 г. вынудили ряд предпри­нимателей - “маргиналов” перерезать экономическую пуповину, свя­зывающую их с прежней профессиональной деятельностью, других - пополнить их ряды. Высококвалифицированные специалисты, ока­завшиеся не у дел, стали создавать собственные фирмы, оказывающие широкий спектр услуг перестраивающемуся рынку, специалисты средней квалификации пополнили ряды торговых коммерсантов»[97].

Малый бизнес часто оказывается динамичней, гибче, эффектив­нее, а иногда и человечнее крупного. Сегодня наличие новых ресур­соемких технологий позволяют малым предприятиям включаться в сложные производства, а развивающиеся компьютеризация и ин­форматизация расширяют возможности малых и средних предприя­тий контролировать не только производственные процессы, но и ры­нок. Неустойчивость последнего предоставляет им определенные пре­имущества перед крупными предприятиями в обновлении производ­ства и реагировании на меняющуюся рыночную конъюнктуру, по­скольку цена риска для них невелика. Более того, малые предприятия менее зависимы от банков, так как многие из них вводят в экономи­ческий оборот заемные средства своих родственников и знакомых. Перечень преимуществ малого бизнеса можно продолжить.

При этом, бесспорно, его можно рассматривать в качестве ста­бильного источника экономического роста, связанного с созданием новых рабочих мест, нововведениями.

Сам факт стабилизации числа людей, получающих основной жизненный доход от своей предпринимательской деятельности, сви­детельствует об успешности процессов модернизации России.

Е. Н. Орлик подчеркивает, что на сегодняшний момент важным яв­ляется оформление идеологии самого среднего класса, его предпринима­тельского слоя; она не должна быть меркантильной. Деньги - очень «ко­роткая» цель, выступающая на определенном этапе тормозом в развитии самих экономических отношений. Необходима идеология национального бизнеса, мобилизующая и консолидирующая предпринимателей на дости­жение определенных целей, способствующая их самовыражению и приня­тию ими определенной системы ценностей и символов.

Рассматривая проблему стимулирования экономической актив­ности среднего класса, мы можем сформулировать условия выхода на траекторию устойчивого экономического развития. К их числу отно­сятся следующие:

1) Развитие страны по рыночному пути и построение правового демократического государства, обеспечивающего стабильную полити­ческую ситуацию в стране, предсказуемость экономической политики правительства и выполнение им «правил игры».

2) Ориентация экономики на высокотехнологичные производст­ва и квалифицированные слои населения, а не на эксплуатацию при­родных ресурсов и развитие третичного сектора экономики, что по­зволит двигаться в направлении постиндустриального общества.

3) Формирование социально-экономических и морально-этичес­ких ценностей представителей среднего класса, прежде всего пред­принимателей.

4) Создание условий, в которых бы знания гарантировали их об­ладателям попадание в средний класс с соответствующими доходами и потреблением, что, в свою, очередь предотвратит «утечку умов».

5) Ориентация политики доходов на выравнивание и усиление роли заработной платы в доходах, либерализацию налоговой системы, адресность социальных выплат.

6) Улучшение условий деятельности малого и среднего бизнеса.

7) Интегрирование в систему рыночных отношений интеллигенции.

Наличие и большой удельный вес среднего класса в системе со­циальной стратификации является одним из существенных признаков развитого цивилизованного общества. В современных развитых общест­вах социальную структуру схематически можно представить в виде эл­липса, верхнюю и нижнюю части которого образуют, соответственно, элита и бедные слои, а промежуточную, значительно превосходящую их по величине, - средний класс. В таких обществах средний класс является основным творцом экономического процесса, гарантом соци­альной и политической стабильности, проводником вертикальной мо­бильности. Его отличительные черты - высокий образовательный уро­вень и профессионализм, социальная и экономическая активность, на­личие материальных активов, способных демпфировать последствия экономической нестабильности и помочь пережить период реструкту­ризации бизнеса и занятости.

Наличие и рост среднего класса рассматриваются сегодня как сви­детельство эффективности проводимых в России преобразований, как критерий того, что реформы идут в правильном направлении и приоб­ретают необратимый характер.

В свете сказанного возникающее время от времени повышенное внимание к проблемам формирования российского среднего класса со стороны властных структур оправданно. Однако этот периодически возникающий интерес, к сожалению, не превратился в целенаправ­ленные и систематические усилия по поддержке формирующегося среднего класса.

Дефицит внимания к проблемам формирования среднего класса со стороны властей компенсируется расширением интереса к этому предмету со стороны научных кругов.

Анализ формирования и экономической активности среднего класса в процессе трансформации российской экономики (в рамках нормативистского подхода) показал, что пока социальное образова­ние, отвечающее всем критериям, присущим среднему классу в эко­номически развитых и эволюционно развивающихся обществах, еще не сложилось. Собственно средний класс, в том смысле, в котором он существует на Западе, в России пока не сформировался, а если и су­ществует, то в очень ограниченных масштабах (в различных исследо­ваниях составляет от 2 до 12,5 % населения страны).

Можно выделить несколько причин, по которым формирование масштабного среднего класса оказалось заблокированным:

1) Механизмы приватизации способствовали созданию крупных, но не средних и мелких собственников, хотя именно такая цель была поставлена в качестве основной.

2) Имеет место торможение восходящей социальной мобильности.

Если отталкиваться от методологии релятивистского подхода, то

В зависимости от использования учеными в качестве основного того или иного критерия его численность варьируется от 6 до 60 % населения страны. Анализ показал, что потенциальное ядро среднего класса, 15­20 % населения, характеризуется адаптационными навыками, реализа­цией достаточно успешных стратегий социально-экономического пове­дения, но у него практически отсутствуют стереотипы массового со­циокультурного поведения, а также устойчивая самоидентификация. Кроме того, средние слои не имеют серьезных рычагов влияния на мак­роэкономические и политические процессы.

В целом исследователи отмечают неоднородность состава сред­него класса, которая проявляется в имущественном расслоении, в раз­личных моделях поведения, жизненных ориентирах, а также в значи­тельной поселенческой дифференциации. Тем не менее общеприня­тым является выделение в среднем классе верхнего, собственно сред­него и нижнего слоев.

Анализ динамики структуры среднего класса показал, что чис­ленность среднего класса в результате кризисов практически не со­кратилась, что говорит о высоком адаптационном потенциале сфор­мировавшегося среднего класса.