Скваттер — австралийский ковбой.

Фермы как государства. Криминал и забава. Люди родео

Наряду с первопроходцами, имена которых высечены золо­тыми буквами в истории австралийских открытий, не ме­нее легендарными фигурами стали и скваттеры — «прин­цы шерсти и лорды сала» — скотоводы, осваивавшие ди­кие районы страны*. Уже через несколько лет после того, как Джон Стюарт пересек континент и дошел до Дарвина, молодой скваттер Томас Гамильтон проделал почти тот же путь в три тысячи километров, перегнав стадо крупного ро­гатого скота через всю страну с юга на север. Переход этот занял около двух лет и, что было самым ошеломляющим, прошел почти без потерь.

Другие известные скваттеры тоже совершали подобные переходы, перегоняя стада по маршрутам, которые рань­ше их прошли только исследователи-первопроходцы. Ни­что не могло остановить их — ни засуха, ни дикая пустыня, ни недружелюбно настроенные племена аборигенов. Рекор­дом стал переход Вили Макдональда в 1886 году. За три года и три месяца он прошел со своим стадом 5600 километров.

Во времена освоения континента и проникновения пере­селенцев в засушливые районы профессия скотовода, как ни­какая другая, играла ключевую роль в развитии Австралии. Образ настоящего австралийского парня, лихо скачущего на лошади и не менее лихо пьющего виски, стал героическим.

В австралийском сленге скваттерами называли людей, которые неле­гально захватывали пустующие земли далеких северных территорий и приспосабливали их под скотоводческие фермы. Чаще всего это были бывшие каторжане, выходцы из Британии. Нередко на гигантских пу­стынных пространствах северной Австралии — размером с европей­ские княжества — они были единственными европейцами. Многие из них в дальнейшем превратились в крупных лендлордов, владельцев богатейших животноводческих ферм.

И хотя над ним не сиял тот романтический ореол, которым был отмечен американский ковбой — прославленный герой Дикого Запада, культовая фигура Америки, — тем не менее австралийский скваттер символизировал реальную Австра­лию. Он был человеком, закаленным в условиях самого за­сушливого континента планеты, и был способен выживать в экстремальных ситуациях. Его жизнь волновала вообра­жение мальчишек и казалась полной романтики и приклю­чений.

Естественно, что в настоящее время погонщик на лоша­ди — фигура уходящая. На смену ему пришла механизация с легкими фермерскими самолетами и вертолетами. Количе­ство людей, владеющих экзотической профессией «ковбоя», уменьшилось. Но тем не менее пока еще они есть, особенно в северных районах Австралии, где надо уметь выдерживать многие часы в седле и месяцы одинокой жизни на далеких пастбищах, при засухах, пожарах, наводнениях, которые здесь нередки.

И еще одна забота ложилась на скваттера — уберечь скот от воровства. Как бы это ни казалось странным, но в стране, где традиционно не запираются двери фермерских домов, до сих пор не умер такой род занятий, как угон скота — нечто среднее между криминалом и забавой.

Истоки его восходят к каторжным временам, когда во­ровство было широко распространено. В то голодное время украсть и съесть овцу в глазах людей не считалось преступле­нием, не говоря уж о том, что аборигены, как уже отмечалось, охотились на «шерстяных кенгуру», не задумываясь о том, кому они принадлежат. Поэтому в прошлом воровство скота не очень-то порицалось обществом. В какой-то степени это сохранилось и до наших дней*.

Если провести параллель с российской ментальностью, то это как от­ношение россиян к пьянству: «Ну выпил человек, с кем не бывает?!»

Самый крупный в истории Австралии угон произошел в 1870 году. Человек, совершивший этот «подвиг», был коло­ритной личностью. Звали его Харри Редфорд. Он и четверо его друзей угнали с одной из ферм Восточной Австралии стадо в тысячу голов. Прогнав его 2500 километров через пустыню, они привели его в Южную Австралию, где наме­ревались продать животных.

Редфорда поймали, однако суд присяжных, симпати­зировавший ему, признал его невиновным. Впоследствии он основал животноводческую станцию и стал уважаемым скотоводом.

Пройдут десятилетия, и подобные животноводческие станции Центральной и Северной Австралии разрастутся до размеров небольших государств, занимая сотни тысяч гектаров пастбищ. Так, например, станция «Скот Крик - Вилл еру» на севере страны, владельцем которой в настоящее

время является султан государства Бруней, занимает территорию большую, чем у само­го Брунея, и кормит все его двухсоттысячное население.

И еще одним увле­чением, перешедшим в традицию, болеют скотоводы Австралии— родео. Как когда-то — во времена первых поселенцев — из наволочки, набитой тря­пьем, которую, развлекаясь, гоняли по поляне парни, родился сегодняшний австралийский футбол с продолговатым в виде яйца мячом, так же когда-то, где-то в мексиканских прериях родилось родео — скачки на диких неоседланных мустангах и быках. Со временем эта забава из Мексики перекочевала на Дикий Запад Северной Америки, а затем и в Австралию.

В начале прошлого века на подобные зрелища здесь собира­лись многотысячные толпы. В те времена это действитель­но было состязание скотоводов, которые занимались этим спортом в свободное время. Сегодня это уже большой бизнес, в котором крутятся миллиарды долларов.