ретье поколение Асторов — внуки первопроходца — вступило во владение империей недвижимости в последней четверти XIX века. Их было трое, но огромное наследство было поделено поровну между

двумя братьями: старшим Джоном Джекобом 3-м и средним Уильямом Бэкхаузом 2-м. «Младший вовсе был...» — чуть не вырвалось слово из русско­го фольклора. Нет, Генри Астор не был глупцом, просто он со своей эксцентричностью и пьянством «выпадал» из семейной цепочки. «По сравнению с жизнью и любовью деньги в этом мире значат так мало». Могла ли порадовать братьев его поздняя женитьба на дочери садовника? Вот и остался он по отцовскому завещанию при «жалких» тридцати тысячах, да при доме, купленном для него еще де­дом. Два же подлинных наследника распорядились своими равными долями по-разному. Джон Д. Ас­тор стал последним в семействе великим богачом - собирателем, а Уильям Б. Астор— первым великим растратчиком.

Фамильный аристократизм, а он, как генетическая метка, еще долго будет проявляться в потомках, — начался именно с Джона. Если ему где - либо приходилось заполнять формы с вопросом «профессия?», он всегда писал — «Джентльмен». И для этого у гордеца были все основания. Обра­зование? Все тот же Геттингенский университет (почти как пушкинский Ленский, «он из Германии туманной привез учености плоды»), дополнен­ный юридической школой Гарварда. Женитьба? Его избранница Шарлот­та Гибс, соответствуя стандарту, была из небогатой, но знатной семьи. Общественное служение? И здесь все было безупречно: Джон участво­вал в Гражданской войне, дослужившись до звания бригадного генерала, присвоенного ему не столько за боевые заслуги, сколько за финансовый вклад в дело северян.

Увлечения семьи тоже были вполне «джентльменскими». Домашние книги на английском, французском и немецком языках, живопись и мебель европейских мастеров, погреба с лучшими винами со всего све­та. Щедрое меценатство и филантропия супругов приняли легендарные формы. Среди их адресов: музеи, больницы, церкви. После смерти жены Джон передал Метрополитен-музею ее коллекцию старинных кружев, ре­альную стоимость которых эксперты долго не могли определить. Но за всеми этими прекрасными занятиями Д. Д. Астор 3-й никогда не забывал о фундаменте своего благосостояния — нью-йоркской земле и домах на ней. Несметные суммы постоянно держал на банковских вкладах, чтобы быть готовым в любой момент к заключению выгодной сделки. Он ни­когда не страховал жилые владения, подсчитав с отцовской пунктуаль­ностью, что ущерб от случайного пожара даже целого блока зданий не
перекроет немыслимых и постоянных трат на их страхование. Джон умер от сердечного приступа в своем роскошном доме на углу Пятой авеню и 33-й улицы, на руках единственного сына Уильяма Уолдорфа, унаследо­вавшего состояние, равное ста миллионам долларов.